Добрый день, уважаемые коллеги!
Сегодняшний форум – с большой историей. У всех его участников есть возможность обсудить наболевшие проблемы. И не только в Иркутской области и в других регионах Сибирского федерального округа, но и за его пределами.

Тем более три наших региона (это Бурятия, Иркутская область и Забайкальский край) можно, без преувеличения, считать особыми, потому как именно здесь расположено наше национальное достояние – озеро Байкал.

В последние годы у нас приняты значительные меры по ускорению развития восточных регионов нашей страны. И в прошлом году в своём ежегодном Послании Президент Российской Федерации акцентировал внимание на Восточной Сибири и на развитии байкальских регионов. Здесь у нас сосредоточен мощный промышленный, научный, образовательный, интеллектуальный, природный потенциал. И от того, как мы с вами сможем раскрыть этот потенциал, зависит тот эффект, который мы хотим получить.

К сожалению, сегодня у нас много различных программ, которые утверждены, но, прямо скажем, не дают эффективный результат. И на федеральном уровне идёт обсуждение, почему так происходит.

Возникают вопросы по строительству важных для государства объектов, например, Заповедник. Но под действие некоторых законодательных актов попали и те территории, где испокон веков живут люди. Президент обсуждал этот вопрос в Бурятии во время своего визита.

Сегодня немало проблемных вопросов, требующих взвешенного и продуманного решения. Поэтому я надеюсь, что мы в рамках Форума сможем выработать конкретные предложения, которые в дальнейшем будут реализованы на местах.

Ещё один момент, на котором я хотел бы акцентировать внимание. В послевоенные годы были определены основные направления и пошла их реализация. И мы сегодня до сих пор пожинаем в хорошем понимании этого слова в том числе плоды той реализации. Для того чтобы создать образ будущего, мы должны оценить наши возможности, отвечающие требованиям времени, и грамотно определить для себя цели, закреплённые во всех программных документах Президента Российской Федерации.

Уважаемые коллеги!

Во-первых, я хотел бы вас всех приветствовать и поздравить с открытием масштабного экономического форума по развитию производительных сил. Мы считаем, что это знаменательное мероприятие, причем не только для нас, для жителей Иркутской области, но и для всех тех, кто так или иначе связывает свое настоящее или будущее с Байкальским регионом.

Пройдя довольно большой путь после распада Советского Союза, размышляя о том, куда двигаться дальше, как строить новую жизнь, многие обращаются к опыту предыдущих поколений. Тогда, в XX веке, был невероятный трудовой подъем, благодаря чему удалось достичь величайших результатов, в том числе и в Иркутской области в рамках проектов освоения Восточной Сибири.

Легендарная конференция 1947 года, о которой уже говорилось, по изучению производительных сил Иркутской области заложила основы многого из того, что мы сегодня имеем. По сути, тогда конференция стала тем, что мы сегодня называем форсайтом, стратегической сессией, разработкой региональной стратегии. Это была по тем временам мощнейшая форсайт-сессия с участием крупных ученых, экспертов, управленцев, на базе последних технологических разработок, с пониманием трендов развития, сильных и слабых мест и возможных точек роста. Но самое впечатляющее то, что подавляющая часть всего того, что было запроектировано на той конференции, впоследствии было реализовано.

Сейчас, по прошествии семидесяти лет, необходимо продолжить эту работу, проанализировать прошлое, заглянуть в будущее хотя бы лет на тридцать и, таким образом, замкнуть столетний цикл. Именно этому и посвящено наше мероприятие – форум «БАЙКАЛЬСКИЙ РЕГИОН: ДОСТИЖЕНИЯ ПРОШЛОГО. ОБРАЗЫ БУДУЩЕГО».

У нас сегодня присутствуют федеральные и региональные эксперты, известные ученые, представители региональной и муниципальной власти, депутатский корпус, почетные граждане региона, руководители крупных компаний, которые в настоящее время вносят значительный вклад в экономику региона, а также начинающие предприниматели, молодежь, которые будут строить совместное с нами будущее. Основная идея форума как раз и заключается в том, чтобы собрать всех неравнодушных к судьбе Байкальского региона вместе, обменяться опытом, коллегиально обсудить, куда мы движемся и к чему должны стремиться.

Доброе утро, высокое собрание!

Разрешите мне от имени депутатов Законодательного Собрания Иркутской области поприветствовать вас здесь, у нас, на Иркутской земле. Поистине сегодня светлый, хороший день, солнышко на дворе. И, наверное, проведение такого форума назрело для Иркутской области, потому что мы вспоминаем наших предков, которые создали мощь Иркутской области.

И сегодня, разрабатывая стратегию социально-экономического развития Иркутской области, мы, к сожалению, и правительство, и депутаты Законодательного Собрания, нуждаемся в том, чтобы получить широкомасштабную оценку, каким образом Иркутской области двигаться дальше. Поэтому мы не стали спешить с принятием стратегического документа Иркутской области, потому что нам всем, уважаемые ученые, представители промышленных предприятий, работники государственных органов власти, как региональных, так и федеральных, есть о чём поговорить.

И такой мозговой штурм (я применю это слово) он необходим в Иркутской области. И заявленная программа форума как раз позволяет нам ответить на вопрос: как сделать так, чтобы Иркутская область не просто сохраняла население, а каким образом нарисовать до 2030 года, может быть, дальше стратегический вектор Иркутской области.

Задумываешься: что это был за Совет по развитию производительных сил, который был создан в стране в 1915 году, и на основе его решений Советский Союз (тогда Россия) буквально в течение пятидесяти лет масштабно, коренным образом менял жизнь регионов.

Уважаемые участники форума, рад приветствовать вас от имени Народного Хурала Республики Бурятия и выразить большую признательность за организацию сегодняшних мероприятий.

Перспективы развития Байкальского региона играют огромную роль в политическом, экономическом, социальном развитии России с учетом динамики развития стран Азиатско-Тихоокеанского региона, для которых ресурсный потенциал Байкальского региона является наиболее привлекательным.

Наш регион наделен рядом конкурентных преимуществ и, в первую очередь, конечно, это озеро Байкал. Сегодня наш регион продолжает двигаться по пути модернизации экономики, поэтому огромное значение для региона имеет работа по привлечению инвестиций, передовых технологий, менеджмента.

У нас в Республике Бурятия разработана законодательная система государственной поддержки инвестиционных проектов в виде субсидирования процентных ставок, предоставления государственных гарантий, бюджетных инвестиций, льгот и других мер. Мы благодарим наших деловых партнеров и будем рады сделать все возможное для того, чтобы наше сотрудничество носило взаимовыгодный характер.

Уверены, что итогом заинтересованного, открытого диалога делового сообщества, органов власти, представителей различных структур поддержки бизнеса станет рост предпринимательской активности, повышение инвестиционной привлекательности региона, новый импульс социально-экономического развития Байкальского региона.

Желаю всем участникам конференции плодотворной работы, успешного осуществления планов, плодотворных встреч, творческих успехов и процветания!

Пользуясь случаем, хочу поблагодарить организаторов данного мероприятия за приглашение, участие в форуме. Спасибо!

Уважаемые коллеги!

Разрешите мне от имени Президиума Российской академии естественных наук, крупнейшего в России добровольного объединения ученых, насчитывающего в своих рядах более трех с половиной тысяч членов, среди них двенадцать нобелевских лауреатов, сердечно приветствовать участников форума «БАЙКАЛЬСКИЙ РЕГИОН: ДОСТИЖЕНИЯ ПРОШЛОГО. ОБРАЗЫ БУДУЩЕГО».

Российская академия естественных наук рассматривает данный представительный форум в качестве важного мероприятия, направленного на обсуждение и выработку конкретных путей и механизмов интенсификации развития экономики российских регионов, формирование в них инновационных, высокотехнологичных производств, развитие межрегиональных связей, консолидацию экономического пространства нашей страны.

Не случайно местом проведения такого престижного форума, в котором принимают участие ведущие российские и международные эксперты, представители бизнес-сообщества, институтов развития, а также федеральных и региональных органов власти, стал Иркутск. В течение 2016-2017 годов Иркутская область демонстрирует очевидные успехи в социально-экономическом развитии, входит в число наиболее динамично развивающихся регионов страны.

Достаточно сказать, что высокая динамика развития Иркутской области подтверждается ведущими рейтинговыми агентствами РИА «Рейтинг», «Эксперт РА» и Центром развития Высшей школы экономики.

Российская академия естественных наук, которая ведет постоянный мониторинг результатов социально-экономического развития российских регионов, отмечает очевидные успехи Иркутской области, ее лидерство по целому ряду составляющих социально-экономического развития. В связи с этим президиум РАЕН принял решение о награждении губернатора Иркутской области Сергея Георгиевича Левченко почетным дипломом академии и золотой медалью Вернадского за вклад в развитие науки и экономики.

В первой своей части несколько слов скажу про развитие экономики Иркутской области до 1947 года, но, в основном, мой доклад будет посвящен роли академической науки как в организации проведения самой конференции, так и в дальнейшем ее развитии.

Истоки данной конференции относятся к развитию широко известного нам всем плана ГОЭЛРО, который был принят в 1921 году, и в это же время для его реализации был создан Госплан, который осуществлял координацию всех действий, связанных с реализацией именно энергетической стратегии, на базе которой и планировалось развитие промышленности тогда молодой России.

И было принято, можно сказать, слабое утешительное решение: развитие энергетики планировалось на притоках реки Ангары, а это малая энергетика. То есть речь не шла о крупных инфраструктурных проектах, в том числе на территории Иркутской области.

И только в 1936 году Госпланом были проведены соответствующие экспертизы проектов в акватории Большой Ангары и создания Иркутско-Черемховского территориально-производственного комплекса. Как раз именно эти исследования положили основу и признали необходимость развития в его составе производства синтетического, металлического алюминия, ферросплавов и т.д.

Надо сказать о том, что параллельно с процессами, связанными с работой Госплана, стояла задача по созданию в первую очередь дешевой гидроэнергетики. И та станция, которая сегодня носит название Иркутской, в тех документах носила название Байкальская гидроэлектростанция. Было принято решение о необходимости ее строительства между озером Байкал и городом Иркутском. И надо сказать о том, что сегодня развитие гидроэнергетики определяет развитие промышленного потенциала Иркутской области.

И тут же очень важный вопрос, который сегодня стоит – вопрос экологии. В том далеком 1947 году ему практически не было уделено никакого внимания. Сегодня мы, действительно, находимся на другой позиции, на других измерениях.

Надо сказать, что сегодня также требует дополнительного рассмотрения и анализа алюминиевое производство, которое есть, которое перешло на совершенно новый качественный пятый уровень.

Доклады, которые были представлены по развитию Иркутской области, были выслушаны с огромным вниманием. И вопросы, связанные с развитием лесного комплекса, действительно, стоят перед Иркутской областью, и связано это не только с экспортом, сколько и с активизацией внутреннего потребления.

При рассмотрении стратегии развития Иркутской области, в первую очередь, нам нужно обратить внимание на импортозамещение регионального масштаба. У нас на сегодня рынок импортозамещения внутри Иркутской области, на мой взгляд, крайне недооценен. И сегодня основное развитие промышленности должно быть направлено вовнутрь нашего региона – на замещение тех товаров и услуг, которые предоставляются извне.

В сельскохозяйственной отрасли необходимо рассматривать вопросы, связанные с возможностью использования преимуществ Байкальского региона, и вопросы территориального планирования, которые и на сегодня составляют очень значимую часть. Также сегодня требуют скорейшего разрешения и согласования как с учеными, так и с населением, и с органами государственной власти проблемы, связанные с экологическими ограничениями в Центральной экологической зоне, в водоохранной зоне озера Байкал.

То есть фактически именно на этой конференции была поставлена задача не только по развитию промышленных площадок. Впервые была поставлена задача развития и медицины, создание и рассмотрение вопросов санитарно-гигиенической науки на территории Иркутской области. Именно тогда была поставлена задача развития культуры, создания и открытия новых кинотеатров и в городах, и в поселках. Именно тогда был поставлен вопрос о необходимости расширения сети высших и средних учебных заведений. Именно тогда была ещё раз сформулирована необходимость формирования Восточно-Сибирского филиала Академии наук СССР. И в 1949 году этот филиал был открыт, и с того момента тесное взаимодействие органов региональной власти, промышленности, бизнеса и науки приобрело те черты, которые сегодня есть.

Я бы хотел сказать о том, что конференция 1947 года, наверное, как ни одна из конференций, которая была бы посвящена экономическим вопросам развития Иркутской области, смогла выделить основные направления, часть из которых актуальна до сих пор, а часть требует переосмысления и модернизации. Я думаю, что дальнейшие докладчики и выступления на форсайт-сессии определят более точно основные направления развития Иркутской области.

Здесь бы я хотел выразить благодарность организаторам за проведение этой конференции, в первую очередь, инициаторам этой конференции. Это Иркутскому государственному национальному техническому университету, который вышел с этой инициативой, его ректору Корнякову Михаилу Викторовичу, ну и всем тем, кто принял участие в формировании данной программы. Спасибо!

Уважаемые коллеги!

Я бы хотел начать с предыстории этой конференции 1947 года. В 1945 году страна принимает пятилетний план восстановления народного хозяйства, и в этом первом послевоенном пятилетнем плане заложена совершенно новая экономическая идеология, которая отличалась от довоенных пятилеток. Страна поделена на тринадцать экономических округов. Наша Иркутская область попала в двенадцатый округ – Восточно-Сибирский экономический округ. Учитывали опыт войны, и решили формировать экономические округа как довольно замкнутые экономические системы, которые дублировали друг друга, и в случае военных действий они могли бы принять тот же комплекс производств, которые, допустим, противник занимал. Это учитывался опыт эвакуации заводов 1941-1942 годов.

Но это была затратная концепция, потому что надо было формировать комплексы почти в каждом экономическом регионе. А сердце любого комплекса – это машиностроение. И примерно таким образом было спланировано развитие Восточной Сибири в 1945 году. Причем уже в 1945 году было заложено, что в Иркутск переносится Кенигсбергский нефтехимический комбинат, и на базе той территории, которая была в Ангарске, закладывался этот комбинат.

Во-вторых, стране нужен был высококачественный корд, и в 1946 году была отобрана площадка Байкальского региона для этого корда. Главное - тут имелось наличие чистой воды. Американцы делали корд для авиационной промышленности на подземной воде, у нас же выбрали чистую воду Байкала и сосновый лес, который был в этом регионе. Эти крупные объекты были запланированы уже вне конференции.

Но подобная идеология развития сильных регионов, особенно тыловых регионов в сердце страны, которые не поддавались внешнему воздействию, требовала и развития соответствующих регионов. И здесь Иркутская область выступила с хорошей инициативой о проведении конференции по развитию. Она была поддержана. Конференцию курировала Академия наук, и главное – курировал СОПС, это Совет по развитию производительных сил. А СОПС формировал идеологию Госплана. То, что вырабатывал СОПС, потом ложилось в проектные разработки Госплана и реализовывалось. Вот в чем вся эффективность этой конференции.

Когда конференция прошла, все выработанные предложения были перенесены СОПСом в ближайшие пятилетние планы, и они были реализованы. Вот в чем принципиальное отличие той конференции от всех последующих. Кстати, было проведено еще несколько конференций: через десять лет в 1958 году, затем через десять лет в 1969 году. И, как отметил С.Г. Левченко, в 2000-х годах была такая же конференция с аналогичным названием. Но то была единственная конференция, которую проводило, по существу, правительство. Вот что самое главное в этой конференции.

И было намечено строительство каскада электростанций на Ангаре и несколько электростанций на других реках. Примерно на 40% план реализован сейчас. На Ангаре вместо пяти электростанций построено три. Причем хотели пять станций на Ангаре, но получилось так, что Ангарск начали застраивать хаотично, без плана, и на берегу поставили предприятия, заводы. И потеряла смысл следующая ГЭС, которую хотели ставить, потому что она затопила бы Ангарск. Таким образом, отпала необходимость и следующей ГЭС по Ангаре. И так сложилось, что основных три ГЭС в Иркутской области достаточно.

Сейчас у нас четыре ГЭС в Иркутске и еще ГЭС на Мамакане. И на базе ГЭС, которые выстроены, 70% электроэнергии вырабатывают в Иркутской области. В целом по стране электроэнергию ГЭС вырабатывают примерно 15%. Из-за того, что ГЭС нам даёт дешёвую электроэнергию, у нас появилось гигантское преимущество в виде низкой стоимости электроэнергии. А низкая стоимость электроэнергии притягательна для энергоёмких производств.

И второе – в Сибири были разработаны энергоемкие производства. Какие? Естественно, те, что потребляют больше всего электроэнергии. Страна нуждалась в алюминии. Во время Великой Отечественной войны, напомню, две трети самолётов делали из фанеры – не было алюминия. Следовательно, на дешевой электроэнергии было решено построить несколько алюминиевых комбинатов, которые бы потребляли дешевую электроэнергию. Даже стало выгодно завозить бокситы из Латинской Америки: да, везти сюда далеко, но наличие дешевой электроэнергии (а она даёт 80% себестоимости алюминия) позволило нам развернуть цветную металлургию в Иркутске. И эти комбинаты тоже были построены.

Представляете, мы построили три ГЭС за 15 лет. Средняя стоимость ГЭС, той же Усть-Илимской или Братской, около двух миллиардов долларов. По тем временам это гигантские деньги. Их бы Иркутская область сама никогда не мобилизовала. Только то, что строила вся страна, то, что страна мобилизовала эти ресурсы, позволило в краткие сроки построить эти ГЭС.

Железногорск построен. Вам, наверное, известно: в Тайшете был запланирован металлургический завод мощностью миллион тонн, но Тайшетский металлургический завод так и не построен. Это не реализовано.

Что касается угольного бассейна, его развивали как вспомогательное производство для теплоэнергоцентралей. И ТЭЦ потребляют примерно 68-80% всего вырабатываемого угля. Иркутские угли зольные и не так высокоэффективны.

Лесные ресурсы. Мы имеем самую большую лесосеку в стране, где в советское время на пике рубили тридцать пять миллионов кубометров леса. Сейчас, кстати, объемы восстановлены: на сегодня 36 млн куб. м. Максимальная выработка может быть около пятидесяти миллионов кубометров. Мы половину вырубаем, но восстановления леса нет, поэтому я считаю, нельзя больше столько рубить леса, сколько рубит Иркутская область. Надо административно и юридическими, и экономическими мерами сокращать добычу леса. Надо концентрироваться на более глубокой переработке леса.

Одной из больших и важных задач конференции было формирование машиностроительного комплекса, и он тоже сформирован. Сердцем этого комплекса был Иркутский авиазавод, который, как резервный авиазавод, начал строиться, а потом специализация иркутского машиностроения была определена как машиностроение для горнодобывающего комплекса, и, в принципе, это успешно действовало. Вы знаете, какие были заводы по горному делу.

Также на уровне Советского Союза было принято предложение о формировании шести территориально-производственных комплексов в Иркутской области. Фактически сформировано два производственных комплекса: это Иркутско-Черемховский и Братско-Усть-Илимский – причем два мощных комплекса.

Здесь я хочу обрисовать отрицательный момент. Иркутская область так интенсивно развивалась в 1950-е годы, что наблюдалось перенапряжение сил. Вы представляете, гигантские стройки, ресурсов было… Я говорю: когда конференция была, штучно делили линию телефонов, ни кирпича, ничего не хватало. И здесь встал вопрос об открытии филиала Академии наук: когда страна поставила задачу часть академии отделить и перенести в Сибирь, сложились два центра: Иркутск и Новосибирск. Но Иркутск отказался сам, хотя были прогрессивные вроде руководители. И я сейчас, оценивая эту ситуацию, понимаю, почему отказались – потому что были перегружены. У них просто не хватало ни площадей, ни ресурсов и т.д. И отдали. Это, кстати, плохо сделали.

Новосибирск, перетянув себе академию, взял самую что ни на есть научную элиту, и она потом сформировала столицу Сибири в Новосибирске. Если бы мы перетянули тогда Академию наук, столица Сибири была бы сейчас в Иркутске. Вот это был стратегический проигрыш в 1957 году.

И по сельскому хозяйству. Самая гигантская была секция – сельское хозяйство: треть всех делегатов. Много спорили. Но к чему они пришли? В Иркутской области средняя температура около нуля. Кстати, двадцать лет назад у нас были минусовые температуры. Средняя температура сейчас - плюс 0,9 градусов: пришло потепление. Холодное короткое лето. И вынесли решение: специализировать сельское хозяйство на животноводстве. В принципе, правильное решение, потому что для растениеводства короткое лето. Но поступили наоборот: стали основные средства направлять в развитие растениеводства. Растениеводство у нас было и до сих пор есть неэффективное – низкая урожайность. Хотя актуальной для сельского хозяйства остается рекомендация: развивать здесь, в Иркутске, животноводство, а не выращивать злаки.

Вот основные моменты, которые были намечены в 1947 году и которые вот так реализованы.

Что сейчас и что бы мы хотели?
Я хочу сказать по населению. Мы потеряли с 1990 года четыреста тысяч человек. Это гигантские потери с точки зрения развития. По прогнозным оценкам, к 2025 году мы потеряем еще двести тысяч человек. Итого шестьсот тысяч. Если область была на пике два миллиона восемьсот, мы потеряли это количество и население будет около двух миллионов человек. Но этого мало. Нужны, в первую очередь, потребители – в рыночной экономике. Чем меньше потребителей, тем менее эффективна территория, тем она меньше заманивает производителей. Это самый главный недостаток, который мы имеем с точки зрения людских ресурсов.

Что бы мы хотели?
Проанализировать сильные и слабые стороны и возможности, наметить угрозы на перспективу. Наши преимущества мы видим: энергия, минеральные ресурсы и т.д. Рядом Китай – это тоже наше преимущество. Трубопроводная система довольно развита. А вот слабые стороны – это большая удаленность от всех рынков: от морских портов и от средней полосы России пять тысяч километров – это очень далеко. Мы находимся в самом центре азиатского континента, где низкая плотность населения, то есть мало потребителей нашей продукции – это тоже наш недостаток. Ну и, конечно, финансовые и инвестиционные возможности нашего региона очень небольшие.

Поэтому, оценивая перспективу, сейчас я не вижу радужных возможностей для развития нашей области. Не надо себе строить иллюзий, что мы сделаем быстрый рывок. Нынешняя Россия мало заинтересована в развитии отдаленных регионов. 85% всех финансовых ресурсов – в Москве, все административные решения – в Москве. Налоговая система сформирована в стране так, что вся налоговая база собирается сначала в Москве, а потом перераспределяется.

И мы, в принципе, не располагаем большими возможностями для принятия решения о развитии, поэтому, я говорю, говорить можно, а ни денег, ни решений административных принять не можем.

Поэтому для того, чтобы перспективно развиваться, особенно Сибири и Иркутской области в частности, вообще в стране нужна кардинальная реформа. Она давно напрашивается. И обстоятельства сейчас подвели нас к тому, что в принципе мы дальше не выдержим давления, если не пойдем на кардинальную реформу во всем: и в экономике, и в административном делении.

Я до сих пор отстаиваю: нужна децентрализация власти в первую очередь. У нас Москва перегружена. И у меня есть перечень: сто девять федеральных министерств и ведомств сейчас в России.

По Иркутской области роковые, неправильные, решения приняты в последние два года. У нас отняли наши нефть и газ. В магистральный газопровод «Сила Сибири» направили ковыктинский газ, и в нефтепровод отправили верхнечонскую нефть. И в область не зашла ни нефть, ни газ. То есть у нас в регионе не осталось добавленной стоимости, мы оказались, как сырьевой придаток.

Я вам скажу: необходимо построить трубопроводы и на Ангарск завести нефть, не западносибирскую нефть надо перерабатывать, а свою, местную. И газопровод же начали строить: до Жигалово газопровод доведен, сто девять километров лежат в земле и поддерживают давление, но скоро придется выбросить. Надо газ завести в Саянск.

Сейчас в Амурской области начали строить гигантский завод по сепарации газа по отделению гелия и т.д., но его надо здесь построить, в Иркутске. Одна сепарация гелия окупит весь этот газопровод из Ковыкты до Саянска. Но мы сможем загрузить Саянск, Ангарск, если заведем газопроводы в Сибирь. Я уж не говорю про добавленную стоимость. А добавленная стоимость – это 80% от стоимости самой нефти. Сама нефть может копейку стоить, а ее переработка и доведение до уровня – это будет восемь копеек.

Но необходимо и депутатам, и губернатору бороться за перспективу. Если сейчас не отвоюем, я говорю, пятнадцать лет пройдет, ресурсы закончатся, и все утечет. Поэтому в области это самая главная задача руководства области и депутатского корпуса – воевать за эти ресурсы.

По лесу. Мы вышли на прирост по рубке леса миллион тонн в год, сейчас мы рубим тридцать пять – тридцать шесть миллионов. Если так дальше продолжать, мы всю лесосеку будем вырубать. Но продаем-то кругляк. И цены на него снижают лоббисты в Москве. Необходимо вновь вернуться к программе повышения цен на кругляк, чтобы его не вывозили, а оставлять в регионе с целью переработки. Надо стратегически мыслить для себя: лес не бесконечный.

В Иркутской области вместо закрытого Байкальского целлюлозно-бумажного комбината надо построить еще хотя бы два целлюлозно-бумажных комбината по переработке леса. Да, это большие деньги, каждый комбинат по полтора миллиарда долларов. Но если мы построим комбинаты, мы, во-первых, наладим глубокую переработку леса и в итоге будем иметь более чистую лесосеку и наращивать эффективность переработки сырья: на ЦБК она в четыре раза выше, чем пиловочник.

Я буду говорить, как юрист, с позиций Института регионального законодательства, фонда Юрия Абрамовича Ножикова и фонда «Байкальские стратегии».

Инициатива по проведению этого форума принадлежит нашему клубу – Интеллектуальный деловой клуб «Байкальские стратегии». Мы начали работу недавно, полтора года назад. Здесь присутствуют председатель клуба Роман Владимирович Ищенко и Михаил Алексеевич Винокуров – научный консультант клуба.

За эти полтора года существования мы прошли период организационного внутреннего строительства. Мы активно участвовали и продолжаем участвовать в обсуждении концепции развития Иркутской области. Мы инициировали и являемся одним из наиболее активных разработчиков проекта будущей федеральной программы «Великое озеро великой страны».

У нас в клубе созданы и поддерживаются в активном рабочем состоянии десять групп по подготовке глобальных деловых и социальных проектов. Среди этих проектов следующие: «Индустрия здоровья», «Новая байкальская фарма», «АгроБиоТехнологии», «Индустрия питания», «Идентичность», «Туризм», «Образование и наука», «Экология», «Комфортная среда обитания» и «Цифровая экономика».

Как видите, названия рабочих групп и проекты, которые эти группы готовят, совсем не совпадают с тем, что готовила конференция 1947 года. И это понятно, потому что другое время. Мы в клубе не беремся за утилитарные, легкоподъемные и не масштабные проекты, даже в том случае, если они хорошо проработаны и высокорентабельны.

На слайде номер три вы видите требования, которые мы сами в клубе выдвинули тем проектам, которыми занимаемся. Критерии очень высокие: это глобальность проекта, идентичность, экологичность, культурность, внедрение в экономику так называемого «голубого океана», то есть туда, где еще нет конкуренции, это использование технологий будущего. И обязателен такой фактор: все проекты, которые мы двигаем, должны опираться на факт нахождения на нашей территории в части озера Байкал и нахождение нашей области на части Байкальской природной территории.

Возвращаюсь к инициативе по проведению форума. Инициативу губернатору мы высказали 28 мая этого года, и в течение трех месяцев шла напряженная работа – губернатор поддержал эту инициативу. В этой работе участвовали клуб «Байкальские стратегии», Корпорация развития Иркутской области, Фонд поддержки предпринимательства, Иркутский научный центр, Иркутский государственный федеральный исследовательский университет и Иркутский классический университет. Однако абсолютно никакого участия не принял, причем демонстративно, главный вуз Иркутской области, где готовят экономистов и финансистов, - это Байкальский государственный университет.

Мы преследовали при этом много целей.

Вторая цель – это понять, что из решений этой конференции реализовано, а что нет. И вот таблицы, которые демонстрировал Михаил Алексеевич Винокуров, наглядно показывают, что сделано, что не сделано, что из того, что не сделано, заслуживает внимания и к этому нужно вернуться или об этом нужно безвозвратно забыть, потому что другой мир, другая экономика, другая жизнь.

Но нация, которая планирует свою судьбу на три года, не имеет оптимистичных перспектив. И поэтому мы замахнулись на то, чтобы повторить опыт тех, кто в 1947 году сделал первый такой большой проект в Иркутской области, и тоже планируем провести форсайт, на котором попытаемся заглянуть за горизонт до 2047 года.

Еще одна наша цель заключается в следующем. Мы считаем, что абсолютно не нормальным является нынешнее положение, когда абсолютно разрушена связь между Академией наук, между вузами в ведущих областях науки, между властью и бизнесом. И мы делаем первый шаг к тому, чтобы эту ситуацию изменить, потому что опыт 1947 года нам показывает, что тогда была другая ситуация.

Кроме того, нужно публично признать, что все, что есть сейчас в Иркутской области, это результат деятельности после 1947 года и до начала 80-х годов. А все, что мы называем новациями 80-х, 90-х и даже 00-х годов, это на самом деле просто встраивание в существующую, ранее созданную инфраструктуру. Понятно, что в отличие от конференции 1947 года ни наш сегодняшний форум, никакой форсайт никогда не сможет принять такие властные решения, какие были приняты, например, в 1947 году, когда было четко сказано, какова экономическая специализация Иркутской области в Советском Союзе, в Сибири, где, когда и какие предприятия надо строить, какие создавать города, поселки. Мы сейчас не сможем принять такие решения, потому что другая жизнь: частная собственность, рыночная экономика. Но без прогнозирования и без рыночного планирования на длительную перспективу изменить что-либо невозможно.

И оценивая конференцию 1947 года, как мне кажется, нужно учитывать и обстоятельства глобальные, планетарные, политические. Ведь не могло в той системе власти быть так, что иркутский Облисполком проявил инициативу, направил в Москву бумаги, отправил людей и сказал: «Мы хотим прорыв осуществить». Я думаю, что решение это принималось политическим руководством.

А почему именно Иркутская область была избрана для такого прорывного и очень быстрого проекта? Комиссией по размещению производительных сил было констатировано и научно доказано, что самый большой объем гидроэнергоресурсов в Российской империи, ну а потом в Советском Союзе именно в Иркутской области.

Это одна из причин того, что конференция создала дерзновенный план развития региона, и, как ни парадоксально, значительная часть этих решений были выполнены. Конечно, это достигалось сверхнапряжением, тотальной мобилизацией, прежде всего, политической (и в этом участвовала партия, советы, комсомол, профсоюзы), экономической (Совмин, Госплан, Госснаб, министерства, Академия наук, вузы). Большую роль играл административно-репрессивный аппарат (МГБ, НКВД, прокуратура, суд, юстиция). Даже идеологическая сфера была включена в эту работу. Здесь ставились задачи союзам писателей, журналистов, композиторов, театральных деятелей.

Вот я участие высшего политического государственного и репрессивного руководства страны в этом проекте «Иркутск-47» проиллюстрирую всего одним документом. Каждый раз, когда проводилось очередное заседание по разработке и подведению итогов конференции 1947 года, избирался почетный президиум. Так вот, в почетный президиум единогласно, конечно, избирались лица, не имевшие отношения к Иркутской области, но определявшие курс развития всего советского государства – от Сталина и Берии до Косыгина и Булганина.

Что касается идеологической работы, на заседания оргкомитетов присутствовал председатель писательской организации, известный затем писатель союзного значения Георгий Марков. Ему прямо ставили задачи, какая литературная форма к тому или иному времени должна быть реализована. Факт – именно тогда и именно в Иркутской области появились два гиганта: драматургии – Вампилов и прозы – Распутин. Это тоже результат того, что здесь осуществлялся огромный проект, который радикально менял жизнь Приангарья, и в этом проекте возникали такие нравственные и этические проблемы, которые приводили к рождению таких великих творцов.

Пять лет назад я инициировал создание Фонда по сохранению памяти и развитию наследия первого губернатора Иркутской области Юрия Абрамовича Ножикова. Вышел в свет первый том специальной книжной серии «Ножиковская библиотека».

Все эти пять лет я получаю новые доказательства того, насколько Ножиков, всю жизнь проработавший в хозяйственной и административной номенклатуре, раньше стал понимать суть происходящих процессов. Пятнадцать лет назад он, бывший начальник треста «Востокэнергомонтаж», бывший начальник спецуправления «Братскгэсстрой» и бывший губернатор Иркутской области, произнес следующие слова: «В мире идет поток глобализации и информатизации. Массовые объемы передвижения информационных, материальных, политических, культурных ресурсов, знаний и технологий создают новое общество – общество сетевое, где региональные и страновые формирования не влияют на процессы, определяющие жизнь его. И наши реформы в России – небольшая часть мирового процесса. Информационная революция приводит к демассификации общества, крушению патриархальности, к смене символов культуры, искусства и других ценностей человечества. Уходят в прошлое исследования Кейнса, Маркса, Дина Белла, Бердяева и многих других. Власти не в состоянии ответить на возникающие проблемы, а общество ищет анализа, чтобы сделать вызов системе. Фактом является то, что информационные и глобальные процессы приводят к накоплению знаний и соответственно ресурсов и капиталов в золотой десятке (10% богатого населения мира) и обеднению другой подавляющей части человечества. Анализ ведется всеми отраслями социальной и экономической философии, политологии, религии и, безусловно, в искусстве».

В этом своем выступлении Ножиков назвал «Братскгэсстрой» самым совершенным научно-техническим и производственным достижением административной системы, всей административной системы Советского Союза.

Действительно, «Братскгэсстрой» был самым крупным строительным предприятием во всем СССР, и он был главным механизмом в реализации решений конференции 1947 года.

«Братскгэсстрой» позволял реализовывать любые задачи на огромной территории от Урала до Дальнего Востока, создавать новые энергомощности, строить крупные промышленные предприятия, целые города и поселки. В пиковые периоды своей истории численность работающих в «Братскгэсстрое» составляла более ста тысяч человек. Можно ли сейчас представить строительное предприятие с такой численностью?

Когда была ликвидирована административно-командная система, от «Братскгэсстроя» осталось только управление и небольшие коммерческие структуры.

И еще. Трезво оценивая историческую перспективу ближайших десятилетий, нужно признать неизбежное наращивание и усиление связи локальной экономики Байкальского региона с глобальной экономикой Азиатско-Тихоокеанского региона. С каждым годов взаимная интеграция происходит все быстрее.

Но парадоксальная ситуация: межгосударственных документов, даже не только межгосударственных, а многогосударственных документов (Шанхайское соглашение) подписывается много, визиты бесконечные, коммюнике, заявления для прессы, но реальных бизнес-проектов очень мало, либо они недостаточно масштабные, либо они для России сомнительны с точки зрения их выгод. И это происходит уже не из-за политиков и экономистов и государственных управляющих, сколько из-за юристов: из-за несовместимости нашего законодательства, несовместимости административной, судебной и иной правовой практики. Поэтому подписываемые на самом высоком уровне документы остаются нереализованными.

Наш клуб при поддержке губернатора, Фонда поддержки предпринимательства, Корпорации развития Иркутской области сейчас активно занимается еще одним проектом, так называемой «Точкой кипения». Нет в Иркутске сейчас единой площадки, где бы могли общаться, решать проблемы, обогащать друг друга власть, бизнес, общество, студенты, аспиранты, новаторы. И такую новую форму работы на федеральном уровне двигает Агентство стратегических инициатив, а форум для работы – это «Точка кипения», это национальная технологическая инициатива.

Мы с января этого года занимаемся этим проектом. В него вложено много всяких ресурсов. Уверены, что в начале октября мы в Иркутске откроем «Точку кипения Иркутск». Это будет такое пространство, где одновременно могут работать и индивидуально, и командно, и большими аудиториями до двухсот человек. Там будут находиться сервисные компании, которые будут помогать новаторам учреждать новые предприятия, там будут консультанты, которые помогут реализовать конкретные идеи социального или предпринимательского характера. Мы будем использовать там такие формы работы, как циклы ведущих экспертов, практикумы, тренинги, форсайт-сессии, мозговые штурмы, выставки, презентации, клубы по интересам, конкурсы проектов.

Сейчас идет работа по завершению материальной базы этой «Точки кипения». Одновременно мы начали на конкурсной основе формировать персонал этой «Точки кипения». И мы рассчитываем на то, что и исполнительная власть региона (поддержку губернатора мы и так имеем моральную), и бизнес региона будут в этом активно участвовать, потому что это новая прогрессивная форма работы, ничего подобного пока в Иркутске нет, и это очень плохо.

Уважаемые участники конференции!

Хотелось бы проанализировать предысторию высшего образования, развитие системы высшего образования в регионе в свете той самой конференции 1947 года.

1856 год – это постановка вопроса о Сибирском университете в городе Иркутске. В 1857 году святитель Иннокентий пишет: "Лучшее для учреждения Сибирского Университета место, я полагаю, Иркутск, между прочим, как Центр Азиатской России, разумея тут, что мы уже непременно будем владеть половиной Амура и всем его низовьем. И, кроме того в Иркутске, кажется, и самые средства к содержанию дешевле, чем … в Тобольске, который по удалении из него войска и перенесении Почтового Тракта, увы, скоро будет большим селом".

Пришел запрос из центрального министерства генерал-губернатору, графу Муравьеву-Амурскому, и он написал ответ: «При наклонности сибиряков к кляузничеству, сутяжничеству и неповиновению основание в Сибири университета приведет только к усилению этих пороков». При этом, естественно, Иркутск был одним из центров ссылки, и предполагалось, что прибавление сюда вольнодумствующих студентов приведет к дальнейшему усилению протестных настроений. В конечном счете в качестве места для первого сибирского императорского университета был выбран город Томск. Но мы гордимся тем, что Иркутский государственный университет стал первым государственным университетом Сибири и Дальнего Востока.

К моменту образования Иркутского госуниверситета, к 1918 году, уже существовали такие научные организации, как отдел Русского географического общества, до сих пор курируемый непосредственно Президентом Российской Федерации, у нас были расположены астрономическая станция, магнитно-метеорологическая станция. Работали Учительский институт, Девичий институт и ряд училищ, но не было ни одного учреждения высшего образования.

Буквально несколько месяцев назад открылись новые страницы истории университета. В докладе Временного Правительства А. Ф. Керенского слова «Восточно-Сибирский университет» исправлены на «Иркутский», добавлено слово «государственный». Там же содержится обоснование того, что университет должен быть единственным центром высшего образования для нынешних пяти регионов: это две республики (Бурятия и Саха-Якутия), два края (Красноярский и Забайкальский) и Иркутская область.

Этот проект можно назвать уникальным и единственным совместным проектом белой и красной властей в те годы. Приват-доцент Московского государственного университета Моисей Матвеевич Рубинштейн четыре месяца, имея на руках мандат большевиков, добирался в Иркутск через фронты Гражданской войны. Приехал – а тут Белая власть. Как, казалось бы нам сейчас, должны были поступить "белые"? Ну, расстрелять, разумеется! Да не расстреляли, а подтвердили мандат большевиков и поручили организовывать университет.

И вот в составе двух факультетов (историко-филологический и юридический) университет открыт. Планировались еще технический и сельскохозяйственный факультеты, но они требовали больше денег.

Речь шла, в основном, про химическую, обрабатывающую промышленность.

Именно в те годы начали развиваться соответствующие профильные институты Академии наук. Подчеркнем один достаточно нестандартный факт: в 1963 г. институт Академии наук был передан из состава Академии наук Иркутскому государственному университету решением Правительства СССР. Он до сих пор существует, это Институт нефти и углехимического синтеза (ИНУС) Иркутского государственного университета.

Если говорить о дальнейшем развитии, нельзя не упомянуть про Иркутский государственный университет путей сообщения (основан в 1975 г.). Фактически, он ведет историю с 1932 года, но официальный лозунг университета гласит: «Вуз, рожденный БАМом».

Еще раз можно подчеркнуть: командно-административная экономика – это сильнейший рычаг для реализации решений. И в том, что большинство решений конференции 1947 года были реализованы, налицо системность и комплексность, долгосрочность планирования, нацеленность на четко сформулированный конечный результат. Этому сейчас можно и поучиться, хотя экономические и социальные условия, конечно же, абсолютно другие. Да, мы пытаемся составлять стратегии на долгие годы, но нужна стратегия устойчивая и реализуемая. Если задачи поставлены, то их нужно выполнять. К сожалению, часто разработка стратегии превращается в чистую формальность перед очередными выборами губернатора, мэра, ректора и т.п. Конечно же, невозможно говорить о реализации стратегии развития региона вне общих целей развития всей страны.

Что нам уже не надо из опыта реализации решений конференции 1947 г.? Конечно, тогда делалась ставка практически на чисто экстенсивный путь развития экономики. Никто даже не задумывался о последствиях промышленного освоения региона для экологии уникального региона.

Я не перестаю восхищаться, изучая историю наших отцов, родителей, которые умели не только планировать, не только искать точки, которые позволяли развиваться нашей стране, регионам. Они еще умели и реализовывать.

К сожалению, у нас был период в истории России, когда занимались разрушением, когда забыли те традиции, те наработки, которые наши отцы сделали. Я думаю, что этот период разрушений давно ушел, пришло время созидателей. И я сегодня услышал предложения созидателей. Я считаю, что то, что высказано будет на этом форуме, мы должны и обязаны взять на реализацию.

В настоящее время российская экономика переживает, мягко говоря, непростые времена. И сегодня, анализируя достижения прошлого и обсуждая будущее, мы не зря говорим о производительных силах нашей страны. Крайне необходим рывок для развития национальной обрабатывающей промышленности и ухода от экспортно-сырьевой модели. Более двадцати лет основа доходной части бюджета идет именно от природных ресурсов. Это неправильно.

Эта цель должна быть приоритетной на всех уровнях экономического планирования и быть важнейшим пунктом как федеральной повестки, так и повестки в макрорегионах и отдельных субъектах страны.

Однако практика показала, что применение альтернативной модели развития в рамках отдельного региона возможно. Для этого нужна политическая воля и серьезные управленческие решения.

Я не могу не отметить цифры. Руководство Иркутской области взяло на вооружение модель государства развития, которая предполагает (кстати, такого нет ни в одном регионе, я подчеркиваю) усиление роли государства в экономике, введение системы государственного планирования социально-экономического развития.

Пользуясь условиями свободного рынка, крупный бизнес беспрепятственно захватывает ключевые ресурсы, а потом занимается их распродажей и вывозом средств за рубеж. У нас на сегодня жесткая статистика: 1% наших крупнейших предпринимателей имеет за границей залежи своих средств, равные таким же средствам, как все население Российской Федерации.

С точки зрения долгосрочного развития страны последствия катастрофичны. Это позиция сырьевого придатка для развитых стран.

Архимед говорил: «Дайте мне точку опоры, и я переверну весь мир».

В первом полугодии 2017 года результат, на мой взгляд, еще более впечатляющий. Прирост промышленного производства достиг 9,4%, когда в целом в России – 2. А по Сибирскому федеральному округу – 3,2. Вырос индекс промышленного производства, главным образом, за счет обрабатывающих производств. Это тяжелейшие задачи. По этому виду деятельности прирост составил 16%. И необходимо тиражировать этот пример на всю Россию.

Это показывает, что Иркутская область не только продолжает завоевывать именно позицию промышленного лидера Сибири, но и выходит на первые места в целом по стране. Так, по приросту обрабатывающих промышленных производств в первой половине 2017 года регион занял уже седьмое место в России. Наиболее серьезные результаты выявлены для производства машин и оборудования, индекс вырос в три раза. Индекс производства химических веществ составил 190%, лекарственных средств – 122%, обработка древесины – 118% и нефтепродукты – 110%. Вот такие показатели.

Считаю, что руководство Иркутской области провело системную работу с налогоплательщиками региона. В 2016 году бюджет области стал не просто профицитным, он стал лучшим по доходам за всю историю поступления налоговых и неналоговых доходов в консолидированный бюджет. На 23% превысили поступления 2015 года. В 2017 году доходы консолидированного бюджета продолжили расти.

Перечислять экономические достижения Иркутской области за последние полтора года можно долго. Увеличился объем инвестиций в основной капитал, сократился госдолг. Растут показатели в сельском хозяйстве, несмотря на погодные и климатические условия. Лесопромышленный комплекс, сфера строительства, и в других отраслях. Главное, что мы видим: в непростое время Иркутская область смогла достичь внушительных экономических показателей, что свидетельствует об успехе именно новой модели развития.

Модель государства развития предусматривает также ответственность государства за восстановление развития инфраструктуры, в том числе социальной. В рамках этой концепции государство не устраняется от регулирования социальной сферы, а напротив, вкладывает значительные ресурсы в развитие человеческого капитала. В Иркутской области был взят долгосрочный курс на повышение качества жизни граждан, и уже в 2016-2017 годах зафиксированы показатели, свидетельствующие об улучшении ситуации в здравоохранении, образовании, ЖКХ, а также на рынке труда с точки зрения уровня жизни населения.

Я считаю, что сегодняшний форум, на котором мы с вами работаем, способен сыграть такую же роль, показать всем, что надо делать.

Что не так по бюджету? Ведь абсолютно правильно. Надо как минимум оставить треть для федерального центра, остальное отдать для освоения регионами. Неэффективная модель – с протянутой рукой бегать губернаторам туда. Или те же самые ресурсы. Посмотрите, какие прекрасные предложения. Еще больше бы было введено ресурсов в инвестиционные программы, в строительство.

Не говорили ничего о Байкале. Но в мире уже идет война за питьевую воду. В мире катастрофически не хватает питьевой воды, а у нас здесь Байкал, водные ресурсы огромные.

Спасибо вам за предложения!
Я бы очень хотел, чтобы все они были оформлены и представлены на реализацию.

Уважаемые участники форума!

Вообще говоря, планирование в нашей стране, в России началось достаточно давно, больше ста лет назад. Российская императорская академия наук в 1915 году проводила подобное мероприятие для планирования развития всего нашего российского государства. И затем и 1947 год уже стал следующим этапом, более научно обоснованным, основанным уже на тех технологиях, которые были во время войны и послевоенные годы.

И всё это все говорит о том, что наша страна не может жить без такого долгосрочного масштабного планирования и постановки задач перед разными, огромными территориями Российской Федерации. У нас такой менталитет, что для нас нужны дальние перспективы, большие, масштабные задачи. Тогда мы мобилизуемся, тогда у каждого есть какой-то свой маневр для достижения общей цели для страны.

Действительно, все, что было запланировано в 1947 году, во многом осуществилось. Но как мы все представляем, это были такие огромные материальные сдвиги как в нашей стране, так и в Иркутской области в частности. Огромные ресурсы, и людские, и финансовые, любые другие материальные были направлены на развитие Сибири, Дальнего Востока. Сегодня мы все ощущаем: нам надо искать то, что может двигать наш регион в сегодняшних условиях.

Сегодня достаточно модно говорить о цифровых технологиях. Но давайте ответим себе на вопрос, насколько наш регион, а может быть, и вся страна в целом продвинулась с точки зрения этого направления? Откровенно говоря, не блещем результатами. И есть многие страны, которые еще десятки лет считались, по сравнению с нами, недостаточно развитыми (например, Индия, у которой крупные успехи на этом поприще. И это результат того, что в свое время один из известных индийских премьер-министров поставил такую задачу. И они все идут этим путем. Это нечто похожее, что было у нас на наших конференциях и в Иркутской области, и в других регионах.

Поэтому я думаю, что нам сегодня стоило бы поговорить об общих понятиях, как развивается экономика знаний, инновационная, цифровая экономика, основу которой составляют информационные новые производственные технологии, и постараться наметить более конкретные практические цели. Но тем не менее, по многим направлениям, в которых мы можем за ближайшие два-три года сделать достаточно серьезные рывки, надо сделать так, чтобы мы нашли такие технологии, такие способы, чтобы оказаться впереди.

Поэтому я присутствующих призываю к тому, чтобы те идеи, которые у нас здесь вызревают, они позволили это ускорение осуществить. Иначе, действительно, мы можем идти вдогонку всему тому, что существует в мире, и никогда не догнать.

Я искренне надеюсь, что по результатам работы форума будут выработаны и меры, и механизмы, которые позволят повысить эффективность наших традиционных отраслей и покажут возможность их перевода на инновационные рельсы с учетом наших наработок. Не знаю, как вам, а мне обидно, что 97% программ, которые используются в наших стратегических отраслях, как, например, топливно-энергетический комплекс, мы пользуемся разработками тех, кто находится за рубежом. Это неправильно. Поэтому давайте поработаем над этим направлением, и тогда у нас будет возможность и ту материальную часть, которую мы с вами за последние семьдесят лет накачали, использовать более эффективно.

Я желаю всем нам успеха!

Уважаемые участники форума!

Например, изменение климата, расслоение людей на богатых и бедных, истощение природных ресурсов, возникновение различных конфликтов, деградация и истощение экосистем, исчезновение отдельных видов флоры и фауны.

Наши коллеги семьдесят лет назад здесь, на конференции по изучению производительных сил Иркутской области, разрабатывали пути решения задач электрификации, развития промышленности, использования месторождений. Сегодня перед нами стоят принципиально иные задачи: сохранение уникальных природных экосистем, минимизация антропогенного воздействия на обеспечение развития территории, повышение качества жизни населения на принципах устойчивого развития.

Президент России по итогам Послания Федеральному Собранию в декабре 2016 года поручил разработать приоритетный проект по сохранению, предотвращению загрязнения и экологическому развитию центральной экологической зоны – озера Байкал. Проектный подход на федеральном уровне реализуется через Постановление Правительства Российской Федерации 10/50, которое утвердило положение об организации проектной деятельности в Правительстве Российской Федерации. Региональным органам власти рекомендовано организовать проектную деятельность аналогичным образом на своих территориях.

Основным органом управления реализации приоритетного проекта на федеральном уровне является Проектный комитет. Руководителем Проектного комитета на федеральном уровне является куратор проекта в ранге вице-премьера. Всего у нас одиннадцать приоритетных направлений в стране, одно из них – экология. Как раз в рамках этого направления и рекомендовано разработать проект по Байкалу.

В качестве вспомогательных органов управления проектной деятельностью выступают общественно-деловые экспертные советы, где эксперты и бизнес участвуют в определении требований к результатам проекта, в приемке этих результатов, а также в мониторинге оценки реализации самих проектов.

На втором этапе будут разработаны планы развития территорий, включая вопросы развития транспортной, энергетической, коммунальной, социальной инфраструктуры, территории развития для реализации приоритетных инвестиционных проектов в сфере зеленой экономики и туризма. В части инфраструктуры эти планы будут в себя включать мероприятия из паспорта большой программы, поскольку они там уже все были просчитаны.

Важно завершить создание также межрегиональных документов – это концепция развития туризма и транспортные схемы Байкальского региона совместно с Республикой Бурятией, которые вместе с федеральными и территориальными приоритетными проектами могут стать четким ориентиром развития территории, чтобы оба региона понимали приток туристов, транспорта и как наладить эту взаимосвязь.

Кстати, если три байкальских региона сравнить с какой-либо из европейских стран по количеству населения (четыре с половиной примерно миллиона человек), например, с Хорватией, то получится, что там среднедушевой доход в четыре с половиной раза больше, объем экспорта больше в полтора раза. Если очистить его от леса, нефти и газа – в пять. Объем туристов, посещающих Хорватию, в десять раз больше. Это означает, что экономика Хорватии строится на секторе услуг.

Потенциал развития сектора услуг Иркутской области очевиден. При этом во многом развитие происходит стихийно, независимо от принимаемых мер. Например, прирост туристического потока ежегодно составляет порядка 10% и прогнозируется на таком уровне ближайшие пять лет.

В послевоенный период по итогам конференции 1947 года начался новый этап индустриального развития региона, основой которого стали гидроэнергетические и топливные ресурсы. Это способствовало развитию машиностроения, цветной металлургии, химической, лесной, горнодобывающей промышленности. Мощный промышленный потенциал выдвинул Иркутскую область в число индустриально развитых регионов России, но он породил и экологические проблемы.

Сформулированная в 40-х годах концепция промышленного развития Иркутской области, основанная на преимуществе дешевых энергетических ресурсов и создании энергоемких производств, тем не менее, не утратила актуальности. Только сегодня эти факторы конкурентоспособности нужно использовать при построении новой экономики. Под новой экономикой понимается комплекс наукоемких отраслей, занятых производством и обслуживанием информационно-коммуникационного оборудования, созданием и распространением программных продуктов, развитие коммуникационных сетей, а также вся система формирования, хранения и получения информации, в значительной мере построенная на сети Интернет.

Буду вынужден сделать маленький шаг назад, потому что мне организаторы ставили чуть-чуть другую задачу, а именно: перекинуть мостик из вчерашнего дня в сегодняшний.

Где-то раз в сто лет нас ожидает смена технологических платформ так называемых. Последняя смена происходила в конце XIX – начале XX века, у нас складывался новый пакет технологий, все мы сегодня в этом пакете живем фактически, потому что развивалась индустрия, связанная с появлением электричества, развивались железные дороги, транспорт, появился двигатель внутреннего сгорания, появилась авиация.

Сочетание различных факторов, которые сложились в одно время в какую-то дополненную друг для друга конструкцию, создало тот мир, который мы сегодня видим, в котором мы по большому счету прожили в XX веке. Сегодня ситуация такова, что мы опять находимся буквально в самом центре событий, связанных со сменой технологических платформ. То есть если говорить языком прошлой платформы, то мы находимся где-то как раз в конце XIX века, потому что у нас точно так же сегодня начинает складываться совершенно новый технологический ландшафт, у нас появляются новые материалы, у нас фактически сегодня, действительно, появился интернет, сегодня «цифра» захватывает буквально все части нашего мира.

Теперь если поговорить все-таки о новых вызовах и новых акцентах, что нас ожидает в ближайшее время. Первый вопрос – какие тренды, куда двигается ситуация и что нас ожидает в рамках этих трендов. Если говорить о нашем регионе, необходимо, понимать, что растет мобильность населения. Вчера говорили, что мы потеряли четыреста тысяч человек за 1990-2000-е годы. Этот тренд связан с тем, что у нас население стало мобильным, население стягивается в крупные города, причем, уезжают лучшие люди. Это еще более серьезно накладывает свой отпечаток на ситуацию.

Еще один тренд – стирание региональных барьеров в экономике. Если раньше, например, собственный «Иркутскпищепром» полностью платил здесь налоги, держал здесь свою управленческую базу, то в какой-то момент приходят на территории крупные мировые и национальные корпорации и забирают те сегменты бизнеса, которые раньше были региональными. Но забирая, выводят за собой часть и прибыли, и налогооблагаемой базы, и часть управленческих ресурсов, так как центры принятия решений находятся в других местах. И с каждым годом этот процесс будет нарастать.

Даже в последнем оплоте крупного регионального бизнеса – в строительной сфере – скорее всего, в ближайшие десять лет произойдут кардинальные изменения. Компании, которые сегодня являются региональными, полностью присутствуют на территории региона, либо станут федеральными или международными.

Какие сценарии здесь возможны?

У нас колоссальное количество биологического сырья на территории (и лес, и эндемики, и байкальская биота, флора, фауна). У нас уже сегодня есть довольно любопытная, сильная наука в этой сфере. У нас уже есть определенные достижения. И, скажем, в таких сферах, как медицина, фармакология, индустрия питания, индустрия красоты. Почему бы нам её не делать – у нас есть для этого уникальные ресурсы, которых нет нигде в мире. У нас есть растения и животные, которых просто нет нигде в мире. Это конкурентное преимущество.

Агротехнологии. Такого типа направления могут, действительно, стать основой для нашего будущего, но по этому поводу нужно еще достаточно серьезно работать. Если в нашем регионе будет хорошая медицина, хорошее питание и люди будут красивыми и не болеть, то люди захотят здесь жить. В этом-то точно не приходится сомневаться.

Еще один интересный момент – цифровая экономика. Слово «майнинг» уже было произнесено, и мы, судя по всему, скоро станем столицей, может быть, даже мирового майнинга. У нас есть электроэнергия. И вот здесь как раз то самое сочленение принятых решений семидесятилетней давности и сегодняшних, совершенно порой неожиданных и странных технологий. Криптомир, криптовалюты могут стать для нас той палочкой-выручалочкой.

Однако сам по себе майнинг – это довольно узкая сфера, обслуживающая индустрию блокчейна и распределенного реестра. А вот непосредственно сама индустрия блокчейна – вот это, действительно, революция, как ее называют – криптореволюция. Я знаю лично многих предпринимателей, кто уже в Иркутске купили оборудование, поставили фермы по майнингу. Сегодня полным ходом идет процесс, вложены десятки миллионов рублей. И эти же самые люди начинают говорить, что нужно не только майнить, а нужно готовить программистов, нужно изучать блокчейн, нужно смотреть, а что это вообще за технология.

И здесь как раз наше энергетическое конкурентное преимущество может дать нам неожиданное стечение обстоятельств, когда мы можем через десять лет, например, стать не просто столицей майнинга, а, например, стать одной из цифровых долин мира, когда здесь сконцентрируется какое-то количество специалистов, потому что в цифре ключевой фактор – это человек.

Вы знаете, как выглядит сетка железных дорог? Да, она, конечно, в Новосибирске есть. А от Новосибирска на север, на юг? И единственная возможность, которая реально может связать территорию нашей страны – это реки и речной транспорт. Об этом много лет забывали совершенно напрасно, но сейчас правительство возвращается к этой идее.

Для начала попробуем договориться об определениях. Я все-таки предлагаю говорить о технологии, как о вещи, в результате которой появляется что-то реальное. Вот если в результате появляется картинка на экране компьютера или компьютерная программа, наверное, это все-таки не производственная технология, а что-то виртуальное. Напоминаю, мы с вами живем в реальном мире, у нас не получится летать на виртуальных самолетах, ходить на виртуальных пароходах и жить в виртуальных квартирах. Нам нужен металл, камень, дерево, пластмасса и то, в чем мы будем жить.

И еще одна вещь. В узком понимании производственные технологии понимают, как технологии машиностроения. Это не только технологии машиностроения. Нужно делать материалы, из которых потом можно что-то делать, это тоже производство. И когда сейчас говорят о новых цифровых технологиях, для меня это небольшая часть этих производственных технологий, которая должна быть встроена в производство железа, иначе бессмысленно, если всё остаётся исключительно в «цифре».

Применительно, например, к интернету вещей и большим данным. Когда нам нужен интернет вещей? Интернет вещей нужен, чтобы роботы на заводе могли общаться друг с другом. Вот если нет этих роботов и не нужен этот интернет.

И еще один аргумент, почему не нужно забывать о материалах. Это волны Кондратьева, цикличность развития. Вот эти сто- или стодвадцатилетние циклы, их еще можно внутри себя немножко разделить. Это циклы обработка, материал, управление либо информация – три волны внутри каждого цикла. И если посмотреть, где мы сейчас, то мы сейчас в конце завершающейся информационной волны, лидером которой была Америка (спасибо им за это).

Следующий цикл, который уже начинается, это цикл материалов, потому что мы технологически уперлись в свойства тех материалов, которыми мы пользуемся. Мы не можем сейчас строить выше, потому что упираемся в прочность строительных материалов. Мы не можем летать быстрее, потому что температуры в двигателях достигли предела, который материалы выдерживают, и нужно делать что-то, чтобы температуру в двигателях повысить. В любых абсолютно двигателях, от этого зависит их эффективность, топливная в том числе. Мы не можем сделать транспортные средства легче с нынешними материалами, а это опять же эффективность.

Но к этой сети нужна последовательность тех самых производственных технологий и технологического оборудования, которая будет эти самые технологии реализовывать.

С чего начинается строительство любого крупного машиностроительного объекта, корабля в частности?
С заготовительного производства. Берется металл, металл нужно складировать, металл нужно правильным образом нарезать, и нарезать этот самый металл нужно точно. Эти установки делаются в «Центре технологии судостроения» в Санкт-Петербурге. Это производство замечательно тем, что с уточнением положения режущей головки с помощью лазерного трекера, они позволяют при раскрое изделия до двенадцати метров длиной иметь точность лучше, чем полмиллиметра при раскрое материалов до двадцати миллиметров толщиной. Это весь спектр судостроительных толщин.

После того, как материал разрезан, нужно под последующую сварку кромки подготовить - зачистить ржавчину. Сейчас это делается руками. На Онежском судостроительно-судоремонтном заводе это будут делать роботизированные участки, две роботизированные установки. На роботе поставлена система технического зрения. Положили перед роботом изделие, робот сам находит то, что ему нужно сделать.

После того как подготовили, перед сваркой металл нужно согнуть. Дело в том, что гибка больших листов, так называемая локальная ротационная гибка, может проводиться двумя путями: либо это гибка в шаблоне (шаблон очень дорого стоит, здоровенный кривой шаблон под большой лист), либо это просто ролик катается по поверхности листа, за счет накапливания пластической деформации лист деформируется.

При этом надо точно измерять, на сколько он деформировался, остановиться тогда, когда нужно. Для этого наносится сеточка на металлический лист и смотрят, куда уходят линии этой сеточки. Установка позволяет гнуть криволинейные секции с той точностью, о которой я говорил, не выходя за полмиллиметра.

А для того чтобы сеточку нанести на поверхность, используется лазерная маркировка. Управляемая тележка, которая тащит маркер, лазерный луч рисует и она может ехать хоть по вертикальному листу. А после того как все это нужным образом сформировали, все нужно сварить.

Самая большая из сварных конструкций – это как раз корпуса судов. Такие корпуса собираются из секций. Секции бывают двух типов: плоские и криволинейные. Проблема в том, что при сварке металл ведет. А секцию длиной двенадцать метров поведет так, что ее концы уйдут сантиметров на двадцать. После этого о точности в полмиллиметра можно будет забыть. Как собирать потом с двадцатисантиметровыми щелями корпус судна из таких секций? Задача крайне интересная. Вообще, в судостроении, как правило, стоимость правки, возвращения металла в первоначальную плоскость выше, чем стоимость сварки.

А для того чтобы не было подобных проблем, была сделана отечественная технология гибридной лазерно-дуговой сварки. При этой технологии получаются сварные швы с параллельными стенками, их не ведет и плоское остается плоским. Это машина и технология, которые позволяют секции большого размера (в действительности до двенадцати метров) варить так, что они остаются плоскими и точными.

Кстати, эта же технология годится для изготовления стальных перекрытий в строительстве. Они соразмерны и выглядят так же, как судокорпусные секции, то есть лист и два вида набора, продольный и поперечный.

Вместо литья в Петрозаводске будут стоять установки для прямого лазерного выращивания. Здесь в качестве иллюстрации, в частности, можно и полый винт посмотреть и опору кузнецовского двигателя, хотя эта задача не относится к судостроительным, несмотря на то, что турбины используются в судостроении как двигатели. Диаметр опоры – два метра, и выигрыш от использования российских, подчеркну, аддитивных технологий в ее производстве состоит в том, что она вместо трех с лишним тысяч нормо-часов сейчас делается чуть больше чем за двести. И точно так же винт мы уже сделали такой аддитивный, корпуса редукторов – это то, что сейчас в производстве, как и разного рода корпуса двигателей, детали пропульсивных судовых агрегатов.

Вся верфь представляет собой организм, связанный единой цифровой «нервной» системой. После каждого передела, после каждой технологической операции прямо на изделие (изделие является носителем информации) будет наноситься штрих-код, но никакая следующая операция с этим изделием не будет делаться до того, как оно придёт на следующий технологический передел, там не будет считана информация с изделия, что оно правильным образом подготовлено.

Добрый день, уважаемые коллеги!

Предлагаю поразмышлять и начнём с иллюстрации посмотрите на титульную страницу презентации, вы увидите надписи и графические изображения, ГОЭЛРО, лампочка, серп и молот, что-то похожее на снежинку. Кстати, изображение лампочки вполне себе символ и тогда, в момент массового распространения в Стране Советов, лампочка Ильича была диковиной, тогда никто не видел лампочку, и она являлась мощным символом электрификации и нового времени, несла свет в каждую избу и подтверждала мощь новой власти. Это мы сегодня смотрим на него и понимаем: это лампочка, все понятно. Тогда этого никто не знал. Вот ещё символ, это знак-эмблема EnergyNet, это графема, отсылающая нас к системе уравнений Максвелла, описывающих электромагнитное поле и его связь с электрическими зарядами и токами в вакууме и сплошных средах. А вот посередине «снежинка» и надпись - ГОЭЛРО 2017. И я думаю, что многие энергетики не сразу догадаются, что это опора высоковольтной линии электропередач, вид снизу. То есть энергетик, «хорошо заземлившись» - лежа под опорой, смотрит в небо. И посыл этого изображения - обратить внимание, что мышление сегодняшнего дня, требует изменения позиции при рассмотрении новой энергетики.

Энергетика сегодня построена на консервативных сценариях мышления и принятия решений. Мы говорим: не мы строили не нам рушить, инфраструктура капитальная, надёжно задумано и, хотя старая, но прекрасная, будет все хорошо, на наш век хватит, все выдержит, пока не сломается. И все это сделано действительно героическими людьми – нашими дедами и отцами, мы наследники, будем хранить завещанное, а при этом, не очень-то понимаем, как следовать их заветам. Как подхватить дела наших предшественников и найти путь к воплощению мечты наших отцов.

Но следуя заветам отцов необходимо учитывать время и происходящие перемены, которые уже наступили и требуют действовать иначе. Крайне важно уметь видеть и действовать иначе и, при этом, не впадать в крайности. Модное нынче акцентирование на инновации и тотальное обновление может приводить к другому радикальному и неустойчивому состоянию – разбалансировка сложившейся системы, неоправданные расходы и рискованные эксперименты, приводящие к серьёзным потерям. Модное раньше – «мы наш мы новый мир построим…» и популярное сегодня - давайте заново всё в чистом поле построим – скорее всего не приведёт к желаемому благополучию. Необходимо изначально признать ущербным подход, при котором, мы не будем обращать внимания на особенности сложившейся энергосистемы и начнём внедрение заимствованных «правильных практик», хороших понятий, создадим набор институтов развития и каждый по своему усмотрению начнёт создавать экосистемы, новые рынки и новые нормы регулирования.

Что вы кушали, читали, писали, куда вы ходили, где вы звонили, что вы купили, чем вы интересуетесь, пользуетесь или нет, сколько времени в каком месте как активно или пассивно провели. Повседневное поведение каждого может быть описано, классифицировано и определено в конкретную категорию с целью системного управления вами-нами-каждым как потребителем или членом сообщества, семьи, горожанином, гражданином и далее в соответствии с текущими задачами системы.

Рассматривая современные цифровые системы массового управления социальными группами, у меня возникла интересная ассоциация из области микробиологии. Город можно представить как совокупность архитектуры, инфраструктуры и сосуществование организмов и можно представить человека «переносящего в себе» микробиом. Всё, что потребляет человек поступает после использования на свалки и в канализацию, и возле каждого города есть канализационные поля аэротенков. Система трубопроводов собирает микробиологический след каждого жителя и формирует след города – в системах сооружений и аэротенках живёт и развивается биомасса, которая поедает-очищает всё, что попадает в канализацию города. Так вот, скопившаяся биомасса - это «зеркало» биологического состояния города, которую также можно представить как биологический прототип больших данных, собираемых и накапливаемых в цифровых облаках. Всё, что происходит в городе, отражается в этом канализационном активном иле и в серверных хранилищах.

Но иловая биомасса даёт огромный эффект – чистую воду. А что же нам дают большие данные? Вот представим себе, что есть сферы деятельности, есть пространство деятельности, есть платформа, дальше какие-то библиотеки, предметы и продукты, кругооборот дел, товаров, услуг и из этой массы активности агрегируют данные из данных получают знания и эти знания где-то у кого-то оседают… А вот здесь уже начинается другой сюжет, который касается каждого или никого не касается, вопрос времени и правил «нового времени».

Сферы деятельности и платформы. Мы слышим часто это слово. Как правило, платформа имеет имя, имеет организацию и правила. И именно платформа обеспечивает взаимодействие для производства конкурентоспособных продуктов.

И такая платформа (например, «Боинг») выстраивает и интегрирует библиотеки – хранилища знаний. Библиотеки – это, например, классификация/декомпозиция конструкции авиатранспортного средства, взлетная масса, полезная нагрузка, дальность, тип двигателя и далее знания об аэропортах, логистике, климате и многом ещё... При этом продуктом не всегда является самолёт, продукт как предмет деятельности, это килограмм/штука/литр – длина/ширина/высота на километр за единицу времени, за единицу стоимости с указанными условиями качества перевозки по воздуху.

Почему нужна такая достаточно сложная модель?
Потому что новая электроэнергетика позволит участникам менять свои роли в рамках согласованных моделей энергообмена. И например, владелец накопителя сегодня покупатель для своих нужд, а завтра хранитель резерва, послезавтра продавец на пике суточного спроса. Современные сетевые – распределительные компании могут быть ключевыми/главными игроками рынка энергетики, то есть забрать «контрольный пакет» энергосистемы на себя, так как они держат последнюю милю для покупателей, одновременно выступить покупателем технологических рисков и дать энергетике безболезненно измениться, провести пересборку новой гибкости для сбалансированной централизованной – децентрализованной энергетики.

В условиях цифровой прозрачности все возникающие связи и изменения конфигурации должны быть учтены, узлы, развязки отражают пространственно-территориальные модели и модели времени, которые, в свою очередь, задают новые структуры, ритм, последовательность, циклы и длительность деятельности в целом. По сути, создаётся новое социально-экономическое поведение и новая природа сетевого-технологического-цифрового взаимодействия для распределения выгод и ответственности в энергообмене.

И кстати, главная проблема в энергетике сегодня – это не столько новые технологии генерации, это потери и суточная/сезонная балансировка пиковых нагрузок и спадов потребления. Если балансировка решается, то происходят чудеса по формированию доходности на инвестиции.

Что еще интересно, почему нужна такая модель?
Мы вывели шесть элементов – это ключевые требования к любому продукту в цифровой экономике и в первую очередь в энергетике: доступность, прозрачность, адаптивность, надежность, качество, стоимость владения в жизненном цикле. Если компания производит продукт наделённый лучшими двумя и больше свойствами на своем рынке, она выиграла, если четыре, то скорее всего компания монополист.

Давайте вернёмся к знаниям. Это модель конвертации знаний от фундаментальной науки до эффектов рынка. На сегодня у нас отсутствует понимание критической важности наличия такого подхода при создании технологических продуктов. А на самом деле все крупные компании, мировые лидеры держат две крайние точки – фундаментальную науку и точное знание рынка, между этими крайними точками создаётся напряженность деятельности компании, где собираются элементы для конвертации знаний в продукты и товары.

И если взять компанию «Боинг», она не делает крылья или двигатель, она ничего не делает, она собирает самолёт в целое – создаёт лучшее экономически эффективное средство перевозки по воздуху для конкретных типов применения. А я думаю, что в ближайшем времени и это может уйти на второй план, появится следующая задача – как обеспечить лучший в мире авиатрафик между местами взлёта/погрузки и посадки/выгрузки. При этом десятки тысяч поставщиков, с колес комплектуют, везут в строгом графике части и работают в распределённом сетевом кооперационном пространстве. Что компания выигрывает? Она создала экосистему, в которой захватила главную роль – постановщик задач, способный принять выполненное решение и поставить результат в рынок, а не куда-то в загашник или на выставку.

Сегодняшняя проблема отраслевой науки, с которой мы столкнулись: привычка работать в загашник, в логике плановой экономики и отсутствует навык работы «на рынок». Это большая сложность, которую предстоит разрешить и создавать новые модели кооперации. Мы начинаем это в EnergyNet пробовать, и у нас появились первые успешные примеры.

Я расскажу про NeuroNet. Я технологический серийный предприниматель. Моя вторая компания называется «Гемакор». Это компания, которая была организована физиками, выпускниками МГУ. Мы сделали новый уникальный диагностический прибор для диагностики свертывания крови.

Сегодня буду рассказывать про NeuroNet, это такой рынок будущего. В национальной технологической инициативе, собственно, группы, которые там собрались, это такие энтузиасты, которые верят в концепцию – давайте мы попробуем впрыгнуть в рынки послезавтрашнего дня, если мы уже опоздали в рынки сегодняшнего дня и с большой вероятностью можем опоздать в рынки завтрашнего, то в послезавтрашний мы можем впрыгнуть. Я расскажу немного про NeuroNet и в конце постараюсь привести пару конкретных примеров из того, что можно сделать прямо сейчас.

Что такое NeuroNet?
Предыдущие тяжелые решения сформировали нашу сегодняшнюю жизнь, и мы живем, когда основные технологии сформированы. Последняя революция, которая проходила на наших глазах, это информационная революция, связанная с интернетом, с компьютерами, с информатизацией, в которой, собственно, мы все и живем. У каждого из нас в кармане телефон. Сейчас в современном смартфоне вычислительной мощности больше, чем было в 60-х годах у нас, когда они запускали человека на Луну. И это наша сегодняшняя жизнь.

Сейчас набирает ход биотехнологическая революция. Сейчас есть классные новые технологии проектирования новых лекарств. Но мы думаем, что дальше идет следующая революция, и эта революция связана с нашими новыми знаниями о мозге. За последние 10-12 лет появились новые инструменты исследования мозга, и человечество начало получать такой объем данных про мозг, и это позволило нам создать совершенно новые модели. А во-вторых, вычислительные мощности, которые появились у нас, и объемы хранимых данных, позволили вплотную подойти к реализации многих идей еще 60-70-х годов, связанных с искусственным интеллектом.

Сегодня мы общаемся друг с другом через Интернет, через клавиатуру, смотрим на экраны, читаем тексты, а возможно, через тридцать лет у нас будет просто чип, который будет напрямую давать нам связь с машиной, без всякого набора текстов можно будет обмениваться буквально мыслями со своим собеседником даже без помощи какого-то носимого прибора.

И сейчас в эту сторону всё очень сильно двигается. Это некий новый этап, потому что сегодня существует колоссальный барьер в технологиях, наша вычислительная мощность внутри оценивается в несколько террафлоп, а наша коммуникационная мощность снаружи оценивается в несколько килобайт. Когда я произношу текст, скорость, с которой мы воспринимаем текст и количество этого текста, к сожалению, очень ограничена. И даже если мы общаемся с машиной, печатаем, всё равно коммуникационная скорость очень низкая. Как мы видим, сейчас очень много технологий как раз в NeuroNet связано на повышение скорости коммуникации человека с машиной. И там масса новых интересных вещей.

Сейчас такие крупные научные проекты появились во всех странах. И первым из них, наверное, был европейский проект Human Brain. В Америке, в Японии, в Китае запущены крупные специализированные проекты. В Америке занимаются картированием мозга, пытаются понять, какие функции мозга за что отвечают. В Европе пытаются создать компьютерную модель мозга. У каждого из них свои особенности.

В России мы пытаемся запустить наш отечественный проект Cobrain. И в России есть огромный потенциал именно для этого рынка, потому как у нас исторически замечательные математические школы, очень мощные программисты. И причем особенность российских программистов, по сравнению с индийскими, в том, что наши люди творческие. Если нужно решать реальную творческую нетривиальную задачу, это могут сделать русские.

Поэтому, скажем, наши лучшие глобальные компании, которые сейчас конкурируют на мировом рынке, это компании в сфере интернета, компьютерной безопасности. Здесь нет Касперского, например, Яндекс – совершенно фантастическая компания. И плюс к этому еще есть замечательная нейрофизиологическая школа ещё со времён академика Павлова. И мы думаем, что эти особенности являются некими уникальными особенностями, которые дают нам шансы на этом рынке. Так же, как у Иркутской области есть некоторые свои уникальные особенности.

Сегмент Нейрофарма. Весь NeuroNet – в принципе все, что связано с мозгом, с интерфейсом «человек – машина». Соответственно, Нейрофарма – это то, что относится к нейродегенеративным заболеваниям, к их диагностике, лечению. Например, лечение болезни Альцгеймера или Паркинсона. Мы, как человечество, уже в целом близки к преодолению онкологических заболеваний, и увеличивается продолжительность жизни человека. И в этом плане человечество научилось бороться с раком, но сейчас многие начинают уже доживать, можно сказать, до своего Альцгеймера. И когда человек будет доживать до ста лет, то появляется новый пласт болезней, и мы как человечество вынуждены будем их адресовать. Нейрофарма занимается этим.

Нейромедтехника – это новый уровень создания протезов, реабилитации людей. Сейчас уже появились всякие протезы, управляемые, условно, силой мысли. На самом деле это, конечно, просто связка хорошая с нервной системой. Технология реабилитации людей после инсульта через кожные стимуляции спинного мозга, прямые методы стимуляции мозга. В общем, масса интересных вещей.

Нейрообразование – это сегмент, который занимается технологиями, связанными со стимуляцией наших когнитивных способностей. Одна из проблем – это колоссальный информационный поток, который на нас сыпется, и это проблема. Мы не успеваем за этим информационным потоком. Я думаю, что каждый из нас завален всякими мэйлами, сообщениями. И поэтому наша способность воспринимать, обрабатывать эту информацию, выдавать ответ, к сожалению, находится под сильным давлением. Есть технологии, скажем так, мягкой стимуляции мозга, которые позволяют улучшать способности человека воспринимать информацию, запоминать ее.

А также есть такой сегмент – нейроассистенты, всякие виртуальные помощники, который тоже призван разгружать нас от этого информационного шума. Это всякие технологии, связанные с помощью человеку в решении повседневных задач.

Сегмент нейроразвлечения и спорт: всякие гарнитуры, нейрогейминг, связанные с применением нейротехнологий. И нейрокоммуникации – как раз непосредственно сегмент, который занимается связкой человек-компьютер и построением новых интерфейсов.

Спасибо за возможность выступить здесь.

Что такое биотехнологии? Это вообще тема абсолютно бесконечная, потому что вы можете увидеть, какого рода биотехнологии существуют, и они охватывают нас полностью, со всех сторон. Начиная с медицины и заканчивая черными биотехнологиями, это биологическое оружие, и биотерроризм, и т.д. Сельское хозяйство, аквакультуры, промышленные биотехнологии, производство пива и т.д.

Сегодня я буду говорить только о тех вещах, которые имеют какую-то региональную специфику, о вещах более конкретных и важных для Байкальского региона.

Какие глобальные тренды есть сейчас? Самый глобальный тренд, который действует по всему миру, это рост численности населения. По прогнозам, к 2047 году численность населения увеличится примерно на 35%. Если проанализировать, потребление продуктов питания увеличится фактически в два раза по сравнению с нынешним днем. Это связано с тем, что изменятся стандарты, и те люди, которые сейчас недоедают, они хотят есть гораздо лучше. При этом еще изменится и доля мяса в рационе, то есть это полностью перекосит существующие системы поставки кормов, продуктов и т.д.

Еще один очень важный тренд – это изменение климата. Посмотрим на эту карту: вы видите, что северные части Китая, которые выделены здесь красным цветом, будут иметь достаточно серьезные проблемы со снабжением сельского хозяйства водой и т.д. То есть насколько они способны обеспечить себя продуктами питания.

И в этой ситуации Россия оказывается в достаточно выгодной ситуации – порядка трети пашни в России сейчас не используется, она заброшена, но по климатическим показателям у нас достаточно хорошая ситуация с обеспеченностью водой. Исходя из этого, можно сказать, что Россия как одна из ведущих агродержав – это тоже вполне реальный сценарий.

Современные технологические тренды достаточно очевидны.
Во-первых, это ускоренная селекция, появление новых признаков, более стабильные продуценты, племенное дело и т.д., в том числе и генетически модифицированные организмы. Это точное и урбанизированное сельское хозяйство. Точное сельское хозяйство – это использование спутниковых технологий, для того чтобы определить, когда и на каком участке поля нужно внести подкормку и какого типа. Урбанизированное – это вертикальные фермы, это то, что можно делать рядом с ТЭЦ, в любом городе выращивая свежие овощи, салат для местного населения.

Природосберегающие агротехнологии – это тоже достаточно важные вещи, учитывая деградацию почвы. Существующее сельское хозяйство фактически оставляет за собой почву не в самом лучшем состоянии, и это нужно восстанавливать.

Производство мяса и кормов для скота – это достаточно большая проблемная вещь. Сейчас больше двух третей земель, которые задействованы под сельское хозяйство, используются для производства говядины. И поэтому если производить больше мяса, больше говядины, то вопрос, куда мы можем втиснуть это производство мяса.

И в связи с этим есть такая интересная вещь – это синтетические продукты питания, в частности, синтетическое мясо. Это мясо, которое выращивается из мышечных клеток. Подается среда, там есть клетки, которые способны быстро размножаться, и они вырастают без того, чтобы скот нужно было кормить и т.д. То есть теряются сразу же затраты на дыхание, на обогрев. Все эти вещи позволяют производить мясо с гораздо большей эффективностью, и такого рода технологии – это полная интенсификация производства в сельском хозяйстве.

И, как мне кажется, такие вещи, действительно, имеет смысл выстраивать на территории Байкальского региона, потому что, жесткие экологические ограничения по защите Байкала вынуждают заниматься природосберегающими агротехнологиями, и это уже реальная возможность.

То есть если мы не должны спускать удобрения, различные загрязнители в водные объекты на байкальской природной территории, это подразумевает, что мы должны заниматься чистым сельским хозяйством. Если климат изменяется и идет опустынивание на территории Забайкальского края и Республики Бурятия, это означает, что мы должны заниматься предотвращением эрозии и заниматься технологиями бережного сельского хозяйства.

И создается такая возможность, что именно туризм на Байкале может стать глобальной витриной сельского хозяйства, которое находится на Байкальской территории. И можно в принципе участвовать в международной торговле сертифицированными органическими продуктами питания и выходить в том числе на функциональные продукты, которые уже приводили бы к снижению риска атеросклероза, помогали в лечении сердечно-сосудистых заболеваний. Но для этого уже нужно хорошо знать состав продуктов питания, действительно ли они оказывают такое положительное влияние на здоровье, доказано ли это клинически. Соответственно, нужно иметь соответствующую доказательную базу здесь, в регионе.

На базе этого можно разрабатывать байкальский бренд. Но имеются несколько проблем. Во-первых, это борьба с фальсификацией, с недостоверной информацией. Нужна система контроля, которая бы гарантировала, что продукт, который мы покупаем, произведен в Байкальском регионе и может называться экологическим или органическим, полезным для здоровья.

Необходима и подготовка кадров и комплексных решений для сельхозпроизводителей, потому что существующие решения отрывочны, не связаны в отдельную стратегию, их нужно увязывать и под это готовить кадры. Сейчас есть попытки на федеральном уровне, и здесь, по Байкальскому региону, тоже нужно выстраивать уже полноценные целенаправленные стратегии.

Второе направление, которое тоже можно хорошо привязать к Байкальскому региону, это холодноводная аквакультура. Опять же вернемся к основам. Человек должен есть углеводы порядка 40% рациона, порядка 40% это белок и порядка 20% это жиры. Углеводы – это растения, а белок – это уже либо белоксодержащие продукты типа сои либо мясо. И мясо – это как раз проблема.

Есть способ создать дополнительный источник белка для человека – это рыба, но с рыбой опять же в глобальном плане серьёзные проблемы. К 2048 году ожидается, что 100% мировой популяции промышленно значимых рыбных ресурсов в океане будет фактически исчерпано, то есть промышленно значимой рыбы не будет. Уже сейчас это чувствуется, вылов глобально в мире не растет, но огромными темпами, порядка 8-11% процентов в год, растет производство продуктов аквакультуры, это началось с конца 80-х годов. И сейчас уже практически половина всех гидробионтов, которые мы имеем на столе, это аквакультурное производство.

Поэтому холодноводная аквакультура, основанная на местных видах рыб, таких как омуль, осетр, пелядь и т.д., тоже очень интересное направление, и глобально у него есть все возможности для дальнейшего развития.

И еще таким образом исчерпывается проблема кормов. Чтобы, например, получить один килограмм рыбы, нужно потратить порядка полутора килограммов кормов, тогда как для получения одного килограмма говядины нужно потратить не меньше восьми килограммов (на самом деле коэффициент еще больше). Экономически это достаточно интересный фактор, особенно когда наступит проблема с кормовой базой.

Третье направление – по лесным ресурсам. Существующие тренды показывают, что количество длительных сезонов без дождя увеличивается. Это возрастающий тренд, с конца 50-х годов по начало 2000-х годов. Соответственно, повышается риск пожароопасности, и Сибирь – один из лидеров глобального потепления. То есть север Канады, Сибирь и еще ряд территорий показывают ускоренные темпы глобальных изменений. Куда приведут эти темпы, непонятно – от засушливого до влажного мягкого теплого климата.

Я буду говорить только про спорные вещи и очевидные.

И для меня это самая большая проблема и самый большой вызов вообще в российском образовании и в образовании в Иркутске. Я не верю в то, что останутся какие-то защищенные области региональной экономики, что останется региональное образование. Если образование не превращается в самостоятельную область деятельности со своей экономикой, если образование является обслуживающей отраслью, оно точно умирает, оно проигрывает тому образованию, которое является самостоятельной областью деятельности, с гарантией. Это тезис ключевой.

Второй момент также принципиальный, это то, что большая часть экономики так или иначе в течение всей наблюдаемой истории две, пять тысяч лет, так или иначе продолжала группироваться в крупных городах, в городах-мегаполисах, сейчас все больше и больше в городах-хабах, которых становится очень мало. Это несколько городов на Северную Америку, несколько городов на Европу, несколько городов на Юго-Восточную Азию. И впрямую с этим соревноваться и бессмысленно, и не нужно. Если в Иркутске будет жить тридцать миллионов человек, то мы потеряем почти все достоинства, которые у нас есть, и почти не приобретем ничего в противовес Москве, Лос-Анджелесу, Шанхаю.

Здесь нужен другой путь, как сегодня каждый спикер говорит: «Срезать угол». Сегодня в тренде, как уже говорилось, на цифровую экономику, на биотех.

Я поговорю про тренд, который связан с образованием. Рост образования сейчас и рост образовательных инструментов. Образовательные инструменты сейчас находятся, по разным оценкам, примерно в том же состоянии, в котором поисковые системы, интернет находились в конце 90-х годов. Тогда это никак не называлось крупным бизнесом в принципе. Сейчас темп роста примерно такой же в области инструментов для образования, причем и дистанционных, и очных, и явных, и неявных, и длинных, и коротких.

Самый, может быть, главный тезис, который я вижу и с которым я все время сталкиваюсь. Любая IT-компания в первую очередь инвестирует куда? Она инвестирует в человека, который в этой IT-компании работает. Больше IT-компания на самом деле не инвестирует ни во что. Поэтому для IT- компании рейдерский захват невозможен в принципе. На следующий день после рейдерского захвата все сотрудники увольняются, еще через день они работают в новом месте, и компания продолжает делать то же самое, что делала. А все, что было там, умирает. В отличие от завода по переработке древесины, в котором рейдерский захват прекрасно возможен.

Вся природа того, что сейчас называется новой экономикой, это принципы инвестирования в людей. Что мы делаем сейчас в образовательных системах? Мы не инвестируем в людей, у нас нет такого ключевого фокуса в принципе. И это означает, что образование не является самостоятельной областью деятельности. Если оно не является самостоятельной областью деятельности, оно не конкурентоспособно в принципе ни на глобальном уровне, ни в плане обслуживания собственной экономики.

На это есть очень простая причина. Давно, сложилась система мировых финансовых центров. А это те места, которые могут не только производить, но в первую очередь покупать любые вещи, включая команды. В современном мире ценность команд растет непрерывно, соответственно, сформировать такой финансовый центр, который будет конкурировать с Лондоном или Шанхаем, мы не в состоянии ни по одному параметру.

Альтернативная стратегия заключается в том, что образование как система, как образ жизни, образование через всю жизнь, может стать стимулом к тому, чтобы продолжать развивать это здесь. Особенно с учетом, того, как только ты сделал серийный продукт, ты начинаешь делать следующий релиз. Как только ты выпустил что-то на рынок, ты начинаешь думать за пользователя, потому что у тебя сосредоточены интеллектуальные ресурсы, которые сильнее, чем пользователь. Как только ты сформировал какую-то новую вещь, ты начинаешь вкладываться.

То есть так или иначе непрерывный приток молодой крови, который получает образование, сказывается на цикле производства, на скорости прототипирования, на способности три-четыре года почти не спать ночами. И это огромный драйвер для компаний, которые быстро работают при правильно выстроенном взаимодействии.

И это наше ключевое достоинство, наши сильные стороны, если мы говорим про образование. Находимся мы в Москве или Нью-Йорке, мы все время бежим в очень быстрых проектах, живем в очень быстрой истории. А если бежать так же быстро, но на вещи, которые выстрелят позже. То, что можно сделать дольше, но выстрелит это сильнее. И это связано с образом жизни, с нашей ментальностью, с наследственностью, которая нам передалась ментально от тех, кто сюда пришел триста, четыреста лет назад. И следующее – это тоже наше ментальное наследство.

Ни один регион мира при приходе империи не показывал роста коренного населения, кроме Сибири. Только в Сибири совершенно разные группы людей, совершенно разные национальности на протяжении веков живут во взаимном уважении. Не в толерантности (всем все можно), а во взаимном уважении, которое конструктивно. Не растворение в глобальной культуре, а способность сосуществования.

Здравствуйте, дорогие друзья, коллеги, высокие гости, юные дарования!

Практически в любой отрасли цена входного билета постоянно повышается. Например, все более изощренное совершенствование средств познания окружающего мира, которые прошли путь от простого увеличительного стекла через оптический микроскоп, электронный микроскоп к строительству полномасштабных ускорителей частиц, в частности, адронный коллайдер в Швейцарии, Церн.

Исследование макромира также прошло достаточно сложный путь, и эти инструменты исследования макромира всё так же усложняются и прошли путь вплоть до строительства масштабных радиотелескопов и орбитальных обсерваторий.

Все чаще мы слышим новые термины: Artificial Intelligence, NeuroNet, блокчейн, big date, GRID, или распределенные вычисления. Но мало кто понимает, что в итоге это значит и с какой целью человечество так стремится к получению технологий, связанных с искусственным интеллектом.

Например, если поговорить о петабайте, сколько это, то получается достаточно большая цифра. Например, если определить, сколько это в физическом виде, к примеру, в тех же книгах, которые до недавнего времени являлись хранителем информации, то эта стопка книг получится высотой около пятидесяти тысяч километров, что выше геостационарной орбиты. К примеру, высота орбиты международной космической станции всего лишь составляет четыреста километров. Для сравнения, вчера говорили, что в данной библиотеке книжный фонд составляет два и восемь десятых миллиона томов. Но на самом деле один миллиард книг – это примерно двадцать две библиотеки имени Ломоносова, в которой содержится порядка пятидесяти миллионов экземпляров. Например, современный инструментарий исследования микромира Церн, большой адронный коллайдер генерирует во время испытаний несколько петабайт данных в секунду, это несколько миллиардов книг, если опять же измерять это книгами.

Но зачем человеку искусственный интеллект?
Только лишь желание заменить тяжёлый физический труд роботами, которые не устают и не допускают ошибок, создать очередной автопилот, над которым уже успешно работают «Боинг», Uber, Google, или помощника Siri, Cortana? Но кто-то любит очень поговорить с ящиком и, вероятно, пожелает увидеть собеседника в лицо некоего этого ящика. Но все же что же такое big data? Это проблемы или большие возможности? То же самое можно посмотреть, сравнить с космическим мусором на орбите и наличием большого количества спутников.

Системы искусственного интеллекта в основном сейчас применяются, вернее, их будущая цель – это познание новых горизонтов Вселенной. Но может ли машина быть креативной? Конечно, может. Формально практически машина способна решать задачи без объяснения ей, как эту задачу нужно решать. Мы, люди, обычно стараемся найти ответы на интересующие нас вопросы, посмотрев как можно шире на то, как устроен окружающий мир. Хороший этому пример – использование бионического дизайна в промышленных системах.

Например, достаточно хороший, известный случай применения искусственного интеллекта – когда робот Ватсон выиграл в игре Jeopardy. Это прародитель нашей «Своей игры», в которой обычно побеждал Анатолий Вассерман.

2007 год, Музей современного искусства в Нью-Йорке. Это лопасть компрессора самого мощного в мире турбореактивного двигателя General Electric GE90-115Bi. Проще говоря, это лопатка турбины «Боинга-777». А по аннотации к экспонату это образец «идеального примера передового творчества современного инженера». Но здесь есть небольшая проблема: скорее это ближе к идеальному примеру передового творчества искусственного интеллекта по причине получения указанных параметров с помощью как раз нейросетевого и генетического программирования.

А как вы думаете, что это такое? Данный предмет, на первый взгляд похожий на хаотично измятые кусочки проволоки, исключительно эффективная радиоантенна, которая применялась на ряде спутников НАСА.

Возможен ли такой результат при классическом подходе в инженерии? Сомневаюсь. Вероятно, только в одном случае: если инженер был, например, очень сильно нетрезвым. Потому что, как правило, современный подход предусматривает какие-то более симметричные формы, правильные, привычные для нас. Но для искусственного интеллекта не существует вообще граней. Он цепляет те закономерности, которые нам не очевидны и не заметны.

Этим занималась группа ученых из Научно-исследовательского центра НАСА, которую возглавляет Джейсон Лон, ученик Джона Коза – основателя современных эволюционных вычислений.

Инженеры НАСА посчитали нужным отметить следующие аспекты полученных результатов. Генетические алгоритмы выдают результаты, до которых едва ли мог додуматься разработчик-человек. Результаты не только необычные, они превосходят по своим характеристикам любые полученные аналоги с помощью классической разработки. Также генетический подход потребовал три человеко-месяца на получение первых прототипов, а классическая разработка могла занимать даже до полугода. После изменения параметров планируемой орбиты спутника потребовалось всего четыре недели машинного времени для получения нового прототипа антенны. Классическая разработка вновь бы потребовала пять человеко-месяцев. А также прямая зависимость эффективности применения генетики от имеющихся в распоряжении разработчиков вычислительных мощностей.

Данные технологии применялись не только на миссии, связанной с марсоходами Opportunity и Spirit на орбитальной станции «Марс Одиссей», а также на Lady – это исследование лунарной атмосферы.

Затянувшийся спор эволюционистов и креацианистов нельзя не упомнить, если углубляться в тот момент, как это работает. Эволюционисты, напомню, это сторонники теории эволюционного развития всего живого и сущего на планете и во Вселенной. Креацианисты сторонники разумного дизайна, что было все создано Богом. Книга эволюциониста Ричарда Докинза «Слепой часовщик», или The Blind Watchmaker, появилась в ответ на книгу креацианиста Уильяма Пейли «Естественная этиология». Пейли в своей работе утверждает необходимость признания разумного дизайна всего сущего так, как если бы человек, внезапно нашедший посреди поля часы, был вынужден прийти к выводу о существовании часовщика. В силу сложности и продуманности часы не могли быть порождены полем или появиться случайно. Но Ричард Докинз доказал обратное, что часы могут появиться случайно в процессе эволюции. А также позднее Джошуа Данбар своим программным кодом воплотил в жизнь данный контраргумент Пейли и показал, как можно получать сложный инженерный механизм с помощью генетического программирования.

То есть это инструмент, когда с помощью компьютера можно заставить машину писать код за самого себя.

Основным моментом качественного изменения в понимании и применении генетических алгоритмов можно считать 1992 год, в котором вышла книга Genetic programming. У Джона Козы вышло еще три труда, в итоге у него четыре фундаментальные книги. К сожалению, на русский язык перевода не существует.

Заслуга человека заключается в том, что он решил возложить на машину не только поиск параметров для модели, но и создание самой модели. Эта книга стала результатом долгой научно-исследовательской деятельности в области генетических алгоритмов, которую проводил Коза. Позднее он получил финансирование на создание инвенторской машины вместе с IBM, и так появился BEOWULF. Это прототип всех современных суперкомпьютеров, которые строятся сейчас по гетерогенному принципу, то есть совмещение центральных процессоров с графическими.

C помощью этой изобретающей машины было получено два новых патента, а также были улучшены ранее запатентованные решения, о существовании которых машина не знала вообще.

Про следующий пример говорят, что он написал больше музыки, чем любой из композиторов мира, что он изобрел зубную щетку ORAL-B Cross Action и устройства, которые ищут в сети сообщения от террористов, что он открыл субстанции тверже алмазов, выдумал полтора миллиона новых английских слов и обучил роботов-тараканов. Все это творческая машина Creativity Machine Стивена Талера. Также профессор Колумбийского университета Ход Либсон занимается изучением как раз генетических алгоритмов и исследованиями в робототехнике.

Можно упомянуть про основные проблемы генетического программирования.

Развитие нашего проекта началось как раз с построения механических торговых систем. В начале 2000-х годов мы с товарищем решили попробовать свои силы как раз на фондовом рынке. В итоге пришли как раз к тому, что лучше писать механические торговые системы с помощью генетических алгоритмов.

Наш программный комплекс позволяет свободно обрабатывать тысячи поколений, десятки тысяч индивидов в каждом из поколений. Размер генома индивида достигает тысячи генов и десятков тысяч строк кода. Глубина логических связей достигает шестнадцати уровней. Используемое оборудование в нашем проекте – это серверы Tyan и другие платформы, блэйды, которые позволяют загружать до двадцати терафлопс в итоге из одной машины.

НПО «Бионика» работает над созданием робота-инженера на основе взаимноинтегрированных решений, высокопроизводительного вычислителя и технологий искусственного интеллекта. Главной целью программно-аппаратного комплекса эволюционного моделирования является автоматизированный инжиниринг, возможность находить эффективные решения сложной инженерной или логической задачи в различных отраслях науки.

Тот суперкомпьютер, построением которого мы сейчас занимаемся, заключается в стойке высотой сорок восемь юнитов с плотностью вычисления практически один петафлоп в даблах. К примеру, вычислительная мощность суперкомпьютера, который считается сейчас лидером в России – «Ломоносов», установленного в МГУ –один и четыре петафлопа. Фактически это, можно сказать, чуть менее двух стоек, которые мы планируем построить.

Фактически один из четырех секторов экономики - это сектор инжиниринга, является источником роста любой экономики и в ближайшие пятьдесят лет как раз будет играть очень значительную роль в инновационной инжиниринговой деятельности и вообще в росте экономики любого государства.

Это все в целом об искусственном интеллекте, рисках искусственного интеллекта и т.д., о сингулярности. Можно сказать словами Черчилля, что успех – это череда поступательного движения от неудачи к неудаче без потери энтузиазма. Не бойтесь ошибаться, поскольку ваши технологии могут чрезмерно опережать время, иначе говоря, быть не в тренде, но в свое время они будут востребованы. Спасибо!

Я хотел бы рассказать вам по поводу возможности стратегического развития Иркутской области и Байкальского региона в контексте международного анализа. В течение этих двух дней очень было интересно, актуально. И я должен сказать вам, что качество дискуссии очень высокое.

У меня такой опыт участия в процессе разработки нескольких стратегий. Во-первых, в 2010 году я принял участие в разработке стратегии роста «Деловая Россия». И сейчас занимаюсь как раз разработкой стратегии Столыпинского клуба, которого я являюсь членом президиума. И также в разработке стратегии развития города Москвы тоже принял участие.

Каждый год качество дискуссий по поводу разработки стратегии улучшается в России и в Иркутской области. Но я сейчас хотел сказать с точки зрения японских инвесторов, по поводу инвестиционной привлекательности. Для развития нужны всегда инвестиции, и нужно их уметь привлечь. Об этом я бы хотел рассказать.

По поводу стратегического развития мы послушали очень интересную историю стратегического развития Сибири. Сибирь играла такую важную роль для строительства и создания социализма в течение первой половины прошлого века. Такова была большая роль. И Япония тоже после войны сделала продвижение в стратегическом развитии территории, промышленности и т.д. на основе «модели Миядзаки». Господин Миядзаки учился в Петербурге в начале 20-го века, разработал самую первую концепцию развития императорской Манчжурии на самой новой идеологии на основе модели стратегического развития Российской Империи и Советского Союза. И после войны концепция данного человека как раз реализовала новую волну стратегического развития в Японии. И потом в Китае, Южной Корее, Индонезии, сейчас в Индии наблюдают, как японцы сделали на основе этой концепции. Много благодаря достижениям российских и советских экспертов по стратегическому развитию.

Они очень важны для того, чтобы привлечь внимание и интерес со стороны иностранных инвесторов. Я думаю, что сейчас именно Байкальский регион должен и сможет играть самую существенную роль в этом процессе.

Я думаю, что японцы тоже будут очень заинтересованы в инвестициях на вашу территорию в лесопромышленность, биотехнологии, сельское хозяйство, туризм. И самое важное – это создание инфраструктуры, что само по себе создаст очень большой спрос. Разумеется, создание спроса – самый эффективный путь повышения инвестиционной привлекательности. Именно здесь, территории Восточной Сибири, это место самого большого будущего спроса, могу даже подчеркнуть, самый большой в мире, по созданию инфраструктуры. И ваша стратегия создания инфраструктуры сама по себе обеспечит привлечение инвестиций.

В заключение я хотел бы сказать, что я полностью готов к сотрудничеству с вами, для того чтобы создать самую эффективную стратегию развития вашей промышленности, ваших территорий с точки зрения иностранных инвестиций, и для иностранных инвесторов, как упаковать стратегию и концепцию развития на основе азиатского опыта. Всегда готов к сотрудничеству.
Большое спасибо за приглашение!

Собственно, тема «Национальная технологическая инициатива» – это как раз один из первых в России примеров, когда строится стратегия на двадцать лет вперед. Программа была запущена в декабре 2014 года, это президентская программа, объявленная Владимиром Владимировичем Путиным на Послании к Федеральному Собранию. И вот эта долгосрочная ориентация – это принципиальное отличие национально-технологической инициативы.

Второе важное отличие – это ее ориентация на отдельно взятые рынки. Речь идет о тех же NeuroNet, EnerdgyNet, про биотехнологии и другие составляющие.

Важно потенциальное распределение структуры экономики, которую в том числе в результате действия национальной технологической инициативы мы хотели бы получить к 2035 году. В чем принципиальное изменение по сравнению с 2015 или по сравнению с 2017 годом? Сейчас значительная часть всей российской экономики и Иркутской области в частности – это инфраструктурное наследие советской экономики, где-то более эффективно используемое, где-то чуть менее, но всё-таки это в значительной степени инерция предыдущего технологического уклада. А долгосрочная ориентация национальной технологической инициативы на то, чтобы построить те отрасли или рынки, которые ориентированы на завтрашний день, а не на сегодняшний.

В этом сложность, потому что это не совсем такое фантастическое будущее. И с экономической точки зрения это может стать золотой жилой. Почему?

Когда выбирались рынки национальной технологической инициативы, одним из главных принципов было отсутствие стандартов на этих рынках в глобальной экономике. То есть это значит, что большая часть из существующих IT-рынков уже в значительной степени зарегулированы. NeuroNet, или, например, синтетическая биология, или некоторые части распределенной энергетики и возобновляемой энергетики еще не настолько зарегулированы, как другие рынки. В этом смысле для России это большой шанс реализовать ту амбицию, о которой сегодня говорилось. Очень важный тезис.

Очень важно, что в Иркутской области проводится вот этот форум, есть попытка увязать прошлое, 1947 год и конференцию по производительным силам, сегодняшний момент и будущее. В некотором смысле то, что произошло тогда, в 1947 году, тоже была тогда своего рода национальная технологическая инициатива. Просто она была в рамках плановой экономики, а не рыночной, и она существовала в рамках индустриального технологического уклада.

Поэтому тот выбор, который сделала Иркутская область тогда в пользу тяжелых отраслей промышленности, в том числе машиностроения, то есть авиастроение, и гидроэнергетика, и лесной комплекс. С другой стороны, это в значительной степени предопределяет те проблемы, которые на данный момент существуют у Иркутской области. Потому что сейчас тяжелая промышленность – это не то, что дает основную добавленную стоимость в мире. Конкретно для Иркутской области пока, может быть, это достаточно важно и полезно, но в мире понятно, что основная динамика идет в других отраслях.

И последние два тезиса, которые я хотел бы сказать. Я хочу сказать, что с помощью образования нельзя и не надо пытаться удержать людей на территории региона. Но надо пытаться встраивать региональное образование в сетевые форматы и в образовательные цепочки, которые выстраиваются как по России, так и по всему миру. Это очень сложная и нетривиальная задача.

Но Байкал – это один из тех регионов в России, где люди могут захотеть жить. То есть нужно конкурировать за привлекательность места с точки зрения того, чтобы люди хотели на территории региона некоторое время поработать, сделать свои проекты, причем не вахтовым методом. Я считаю, для Байкала это абсолютно реально, потому что здесь уникальная экологическая среда.

Последний тезис, который я хотел бы сказать. Нужно более широко смотреть на всю Азию в целом. И это действительно так. Во-первых, с точки зрения НТИ, хоть и называется национальная технологическая инициатива, в ее основе разделение на рынки, то есть это поддержка компаний. Не просто технологий, а компаний, которые могут быть успешны, конкурентоспособны в глобальном смысле. И с точки зрения отдельно взятой технологической компании рынок России маленький. И в этом смысле очень важно, чтобы те высокотехнологичные компании, которые будут появляться на территории Иркутской области или которые будут с Иркутской областью работать, чтобы они ориентировались на глобальный рынок.

А какая часть глобального рынка растет быстрее всего? Это, конечно, Азия. Сейчас уже не Китай, сейчас уже Юго-Восточная Азия. И сейчас Владивосток постоянно позиционирует себя как хаб между Россией и Восточной Азией. Но вообще-то все коридоры проходят через Иркутск, либо через Казахстан, либо вообще морем через Сингапур, но часть сухопутных коридоров проходит через Иркутск, и не только сухопутных. Если лететь на самолете из Москвы в Шанхай или Гонконг, ты летишь не через Владивосток, ты пролетаешь Саяны, Иркутск, то есть он прямо виден, Байкал.

Поэтому мне кажется, что прорывной региональная стратегия Иркутской области может стать, только если она будет сочетать две составляющих. Первое – это ориентация на будущие рынки и будущие технологии, и в этом смысле НТИ нужно использовать как важную часть государственной поддержки и на уровне отдельных проектов, и на уровне области в целом. И второе – это ориентация на азиатские рынки для российских компаний.

Спасибо!

Спасибо!
Во-первых, я хотел сказать спасибо всем спикерам, которые изложили свои доклады. И мне было очень интересно. Надеюсь, что не зря потратил время. Жизнь покажет, но сегодня я считаю, что не зря.

Несколько фрагментов. Во-первых, я думаю, что мы, наверное, только подступаемся к той цели, которую мы ставили по поводу образа будущего, если сказать достаточно вежливо. Мы заслушали очень разные доклады. Конечно, можно сорвать аплодисменты, пообещав студентам, что они не будут учиться пятый курс – это гарантированные аплодисменты. Но когда я учился в институте, было выражение выбито на стене, что «в науке нет широкой столбовой дороги, и только тот достигнет ее сияющих вершин, кто, не страшась усталости, карабкается по ее каменистым тропам». А считать, что, недоучившись, я пойду заниматься бизнес-проектами, может получиться, как у одного из спикеров, который бросился в бизнес, а потом вернулся доучиваться. И не всегда на это есть время.

А вот два момента более серьезных. Первый момент – это выступление предпоследнего нашего гостя из Японии. Я бы хотел сказать, в чем разница между сегодняшней конференцией и конференцией 1947 года – наверное, действительно, сегодняшний и наступающий технологический уклад для нас с вами не совсем ясен. В 1947 году задача была понятная: нужно осваивать Сибирь, ресурсов много, и нужно сделать это наиболее оптимально. Я думаю, что с этой точки зрения вообще ничего не изменилось. У нас в Сибири, в отличие от многих, в том числе азиатских стран, как раз ресурсов много, но давайте абстрактно посмотрим, где их лучше перерабатывать: по месту их расположения, где самая дешевая в мире электроэнергия и тепло, где стоимость земли гораздо меньше, чем во многих странах, или все-таки использовать Россию и Сибирь, в частности, как транспортные коридоры?

Со всех сторон поступают предложения, чтобы мы были транспортным коридором, чтобы мы передавали наши ресурсы на переработку, на изготовление уже какой-то конечной продукции в другие страны. Вот это называется кооперацией. Я думаю, что если говорить о настоящей кооперации, для того чтобы было всем выгодно, то как раз ресурсы перерабатывать нужно здесь. И вот эта задача, которая стояла в 1947 году, она как раз тогда выполнялась. И мы сделали для этого самую дешевую в мире электроэнергию, тепло и сделали транспортные коридоры, для того чтобы возить не сырье, а возить уже более или менее готовую продукцию.

Сегодняшние предложения наших уважаемых коллег, соседей по Азии говорят: вы транспортируйте сырье и будьте транспортными коридорами. Как бы мы какой технологический уклад ни планировали или ни задумывались над его образом ближайшего будущего, я думаю, что мы должны исходить из интересов страны, интересов жителей, живущих на территории Иркутской области. А интересы как раз заключаются в том, чтобы эту кладовку не доставать все время и не отправлять нашим уважаемым соседям.

Если соседи будут инвестировать в Иркутскую область и в Россию для того, чтобы мы совместно создавали эти производства, милости просим, это будет правильно. И мы будем создавать для вас для всех условия. А что касается другого подхода, мне кажется, что мы немножко должны побеспокоиться о наших интересах.

Ну и еще раз: мы еще образа будущего технологического уклада не видим, в отличие от 1947 года. Может быть, поэтому сегодня было очень много, так скажем, мировоззренческих докладов, концептуальных, потому что концепции следующего уклада технологического мы не знаем. Но для этого нужно рисковать, для этого нужно делать этот поворот, срезать углы.

Поэтому я бы призвал всех к тому, чтобы мы думали над интересами государства, над интересами людей, которые живут здесь, не боялись рисковать и в то же самое время искали этот образ будущего, которого у нас с вами пока еще здесь не сложилось. Хочу, чтобы он сложился для молодых людей, которым нужно учиться.